You got to admit that's sexier
«People leave their bodies to science, I think cannibals would be so much more grateful.»
◦ участники ◦
Hannibal Lecter
Jim Moriarty◦ декорации ◦
все еще США, Балтимор, Мэриленд
лето, 2009
<= Der Mann, den ich töten werde [Sherlock BBC, Hannibal]
«Здесь Ганнибал ничем не мог ему помочь: он точно знал, что ни одного из двух опознанных Джонов Майерсов его пациентка не убивала. Первого, и, он был вполне уверен, настоящего, убил он сам. Второй, найденный в разбитой всмятку машине Майерса, был любопытным довеском, но Линда не имела отношения и к нему. Она не имела должных актерских способностей, чтобы изобразить такую истерику в телефонном звонке: "доктор Лектер, они нашли, нашли Джона, опять!".» (с)
You got to admit that's sexier [Hannibal, Sherlock BBC]
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться12018-11-08 02:02:58
Поделиться22018-11-09 00:43:38
Профессор Джеймс Мориарти, несостоявшийся пациент доктора Лектера, любитель жвачки и неявных угроз, при ближайшем изучении оказался еще более интересным человеком, чем обнаружил себя при прощании на пороге кабинета.
Например, он был мертв.
Именно так. По личному опыту Ганнибал знал, что международные системы обмена информацией несовершенны, и в Европе и Америке можно быть совершенно разными людьми даже под одним именем. Его собственная жизнь во Франции - а ведь он всю юность пробыл под зорким наблюдением настырного инспектора Попиля! - осталась во Франции. Ни записей, ни бумаг: кое-что сгорело не без посильной помощи, кое-что затерялось за давностью лет. Сам инспектор уже долгое время не мог ничего рассказать. Итальянский период, пора Весны, имел место позже, но чтобы что-то в нем отыскать, требовалось очень много желания и возможностей.
Мистер Мориарти, как оказалось, не только был знаком с изъянами системы, но и был в превосходной степени нагл. Приступив к поискам и обнаружив на сайте университета статью с посмертными почестями безвременно ушедшему от нас слишком рано гению, Ганнибал сначала предположил, что его посетитель присвоил себе личность мертвеца. Но фотографии в некрологе и в паре выпусков оцифрованных научных журналов свидетельствовали об обратном. Задумчиво покачивая в ладони коньячный бокал (он был уверен, что к Джеймсу Мориарти не пойдет вино), доктор Лектер смотрел на мальчишескую улыбку своего собеседника, не сочетающуюся со скучливым и холодным выражением его глаз. Статьи по высшей математике, которые сопровождали эти фотографии, он нашел первоклассными, и даже перенес свое свидание с весьма привлекательной женщиной, экспертом и коллекционером поздних фламандцев, чтобы познакомиться с ними за один вечер.
Так вот, автор статей погиб в Британии, а в Америке был призраком. Как Мориарти его знали только Берки - люди, на рекомендациях которых доктор Лектер отныне поставил крест. Копии водительских прав и страхового полиса - документы, которые он всегда просил предъявить, - оказались поддельными. Была еще денежная транзакция, которую пациент все же совершил, но денежный след оставался на крайний случай.
Позвонив из автомата по оставленному номеру и осведомившись, куда он попал, Ганнибал узнал, что может совершить путешествие куда угодно, поскольку дозвонился в туристическое агентство. Аппетита у него не убавилось, но и не усмехнуться он не мог.
Напрямую спрашивать у Линды Майерс, знакомо ли ей имя Джеймса Мориарти, он не стал, но с интересом послушал новости о расследовании, которые она рассказала. Во-первых, полиция выяснила, что незадолго до смерти Джек застраховал свою жизнь на крупную сумму, поэтому следователи предполагают, что он знал, кто собирается его убить. Во-вторых, появились новые подробности ситуации с двумя телами: причина, по которой со счетов никак не могли сбросить ни одно, ни второе, заключалась в зубной коронке, которую нашли у трупа из автомобиля. Согласно стоматологическим записям, она принадлежала Джону Майерсу. Эта незадача приводила полицию в неистовство римских солдат, но по факту значила лишь то, что кто-то прижизненно вытащил коронку изо рта оригинала и поместил ее в рот подделки. Подделку должны были опознать как Майерса. Всё это вкупе со страховкой наводило на вполне стройные выводы, но не совсем отвечало на главный вопрос: так зачем профессор Мориарти занимается такой бесславной ерундой?..
Как психиатр-клиницист, видевший пациента вживую, доктор Лектер сам мог тезисно ответить себе на этот вопрос, но это все равно его расстраивало.
В конечном счете он поставил бокал, снял телефонную трубку и набрал туристическое бюро.
— Будьте добры, удостоверьтесь, чтобы тот, кто оставил карточку с номером, получил сообщение, — любезно попросил он, преодолевая междометия недоумения на другом конце трубке. — Передайте, что доктор Лектер будет очень рад, если профессор составит ему компанию за обедом... Скажем, во вторник в девятнадцать часов. Если, разумеется, это время для него удобно.
Существовал определенный риск получить вместо профессора профессиональных амбалов. Он отдавал себе в этом отчет, но планов менять не собирался.
Отредактировано Hannibal Lecter (2018-12-05 19:31:57)
Поделиться32018-12-03 04:38:17
«Профессор». Какая наглость.
Джим едва не пролил виски. Сомнительные методы изучения такого тонкого инструмента, как человеческая психика, совершенно не интересовали, ровно как и не волновало человечество в целом. А вот поразительное умение психиатра гуглить секретную информацию, до которой даже британская разведка шла добрых пару лет, вызвало кратковременную потерю координации. Не то, чтобы Мориарти недооценивал Майкрофта и Ко, скорее доктор Лектер производил впечатление человека, способного вырубиться при слове «твиттер». Не стоит про небольшую, как оказалось, разницу в возрасте: Мориарти молод душой, вечно молод, а Ганнибал словно выполз из машины времени и напрочь отказывался признавать, что за окном двадцать первый век, и через несколько лет легализуют однополую дружбу, как только Нью-Йорк, Вашингтон и Мэрилэнд перестанут причитать о традиционных ценностях.
Что касается бедняги Джона, что даже умереть не смог без приключений, к сей проблеме Джим подошел ответственно и по-взрослому: черт с ним, с этим Майерсом. Часть сделки выполнена, вознаграждение Мориарти увидел разве что в сладко-беспокойном сне, учитывая, что суицид не попадает под определение страхового случая. Компания даже не шелохнется до окончания расследования, которое, стараниями хозяина дома, обещало стать долгим, нудным и недостойным внимания. Джим в последний раз взглянул на фото молодого скуластого литовца. Будущее светило медицины, один из самых одаренных студентов Парижского университета, невесть зачем переметнувшийся в Италию, где биография начала обретать более четкую форму. Практика, стажировка в университете Хопкинса. Очередная смена курса — больше не хирург.
Подумать только, такой занудный экземпляр, и не сидел на месте.
Истинный талант доктора Лектера заключался вовсе не в психиатрии. Ровно как и у Мориарти — отнюдь не в наставлении юных умов. Доктор Лектер слишком дорожил своим именем и биографией, приглядными ее частями, чтобы так просто отказаться от первого и второго. Сентиментальность или гордость за дело рук своих (последнее Джим мог понять), — не имеет значения, красота и, что важнее, точность исполнения — вот что привело Мориарти в неописуемый восторг. Трупы, цветочки, все по ренессансу; а вот почерк — все как по учебнику. Пошловато. Захлопнул ноутбук, — с легкой долей брезгливости, — тысячи пикселей вспыхнули и погасли, скрывая электронную репродукцию Боттичелли и «Весну» во Флоренции давностью не с один десяток лет. Джим поднял голову и поморщился, словно вампир, на пробивающийся через жалюзи упрямый солнечный луч. Потер висок. Несколько выступлений на бис во Флоренции, где наличествовал и режиссер, и главный подозреваемый. Несколько убийств в Мэриленд с практически идентичными временными промежутками и трогательно-схожим изъятием внутренних органов. Очаровательно. В чем-то даже интимно.
Светало.
— Доктор Лектер, — четырнадцать часов спустя. — Надеюсь, — взгляд на наручные часы, скупая улыбка, подтверждение: — не опоздал.
Помолимся? — завертелось на языке, памятуя о редких благородных религиозных мотивах, что сопровождали человека, слишком смахивающего на дотторе, в его флорентийских (и не только?) приключениях. Язык вместо закладки в библии — вот оно, истинное критическое мышление, и существуй ад на самом деле, лукавый определенно приготовил бы Лектеру самое люксовое местечко. Джим сдержал смешок, вежливо запнувшись на пороге, и, дождавшись приглашающего жеста, прошел внутрь.
— Вы передумали, полагаю, — да и у самого Джима задача несколько сменила курс.
Оставался один вопрос, раздумывая над которым Мориарти так и не пришел к однозначному выводу. Не мотив, нет-нет, в отличие от светила психиатрии Джим не заморачивался богатым внутренним миром собеседника, разбираться со своим — пустая трата времени, нечего и думать о чужом.
— Я не голоден, — и не выспался, и даже не солгал, — но с удовольствием что-нибудь выпью.
Говоря языком метафор, внутренний мир явно интересовал психиатра в куда большей степени, нежели всех известных коллег. Вопрос, — тот самый, — нес чисто технический характер. Что Ганнибал Лектер делал с трофеями?
Отредактировано James Moriarty (2018-12-03 04:42:51)
Поделиться42018-12-05 19:30:48
— Вы не знаете, от чего отказываетесь, — улыбнулся доктор Лектер, закрывая дверь.
К сожалению, не от Джона Майерса, поскольку тот почил уже давно и был порядком несвеж, а кормить гостей продуктами с истекшим сроком годности — моветон. Пришлось искать альтернативу, импровизировать, а он в итоге, видите ли, не голоден! Поистине среди талантов Джеймса Мориарти особое место занимало умение плохо начинать встречу.
— В этом доме не голодных не бывает, — добавил он, показывая дорогу. — В любом случае, я попрошу вас на минуту задержаться со мной на кухне. Я сниму обед с огня и налью вам выпить. По виду вы человек виски, но у меня к мясу уже поставлено дышать Амароне, попробуйте, рекомендую.
Делая звонок через Атлантику, чтобы пригласить в гости беспардонного ирландца, Ганнибал руководствовался очень практическим вопросом: насколько любознательным его оставил их неудавшийся сеанс? Перед тем, как на секунду потерять маску и без прикрас продемонстрировать оскал хищника, он вбросил еще одно завуалированное замечание о способах получения результатов исследований доктора. К замечанию он прибавил «это не мое дело», но явно так не считал. При том, что доктор Лектер до сих пор затруднялся дать точную дефиницию роду занятий Мориарти, он предполагал, что возможности поиска и сбора данных у того гораздо обширнее, чем у простого психиатра, и очевидно распространяются на Европу. Проще говоря, Мориарти был не просто грубияном – он был угрозой быту, спокойствию и приватности, а свою приватность Ганнибал ценил очень высоко.
Так или иначе, будет очень познавательно послушать, что тот о нем накопал, и чем собирается давить. Доктор не собирался снова устраивать час недомолвок – этим они уже занимались в прошлый раз, и повторение было бы просто скучно. Он уже сказал свое слово, и ждал ответной любезности (должны же у него быть хоть какие-то зачатки манер) от гостя.
— Я действительно передумал, но не в отношении Линды Майерс, — сообщил он, разлив из предварительно открытой бутылки по трети бокала. Амароне делла Вальполичелла, по традиции изготавливаемое из подвяленного винограда, обладало повышенной крепостью и характерной горчинкой во вкусе, контрастирующей с ароматом вишни, шоколада и специй, и, таким образом, вполне подходило к случаю. – А, скорее, в отношении вас. Как ваше внутреннее расследование, вы еще им занимаетесь, или решили оставить двух своих друзей покоиться с миром?
В отличие от пространства кабинета, на кухне Ганнибал держал себя так, словно они с собеседником знали друг друга не первый год, и не очерчивал дистанции. Передав Мориарти бокал, он отвернулся снять с плиты дотомившееся мясо.
— Черная телятина с перлотто, кремом из груши и облепиховым соусом. Вы решительно намерены отказаться?
Отредактировано Hannibal Lecter (2018-12-05 19:31:16)