Город назывался Буэнависта, и располагался в такой исторической… сердечной мышце Мексики, что красочные названия местных наркокартелей меркли перед простыми географическими указателями. Муниципалитет, которому принадлежал город, назывался Тультитлан, и граничил с другими, покруче: на востоке - Коакалько-де-Берриосабаль, на юге -  Тлальнепантла-де-Бас… ну, вы поняли концепт. Дырища была редкостная, статуи Санта Муэрте, обряженные в развеселые красно-желтые платья, скалились лучезарными улыбками на площадях, а тараканы в стенах дышащих на ладан пятиэтажек собирались на религиозные диспуты и кулинарные поединки.

Именно здесь, а почему-то не в каком-нибудь цивилизованном Брюсселе, располагался Наташин штаб на ближайшие восемь месяцев. Штаб был, мягко говоря, не пятизвездочный: в нем имелся оглушительно дребезжащий холодильник, оглушительно дребезжащая кровать и столь же оглушительно дребезжащее пианино, подпирающее стену как атавизм ушедшей эпохи (скорее всего, его поленились вынести прошлые владельцы). Клинт, стоящий на пороге с ящиком пива на новоселье в одной руке и ящиком инструментов в другой, взирал на отслаивающиеся желтушные обои с выражением сарказма и восторга в одно и то же время.

У Клинта Бартона был один изъян, который он отказывался за собой признавать: он любил делать ремонт. Вообще-то дома он делал ремонт всегда, перемещая его по комнатам центрическими кругами; и поскольку дома он бывал редко, то к тому времени, как комнаты заканчивались, та, с которой он начинал, уже снова требовала обновления. Лору это, конечно, нервировало, особенно когда Уилл и Нэнси добирались до гвоздей, и недавно она опять потребовала у него «хотя бы несколько месяцев без руин и разрушений». А он только запланировал сломать стену в кладовую и расширить детскую.

Хорошо, когда есть друзья. Задание у Клинта было совершенно в другой части света, но при виде высланной на телефон фотографии этого мексиканского дворца он сумел выкроить несколько дней и развернуть квинджет. Нат всегда знала, на что завлечь мужика.

- Ну, я надеюсь, ты без меня не начинала? – обличительно спросил Бартон, протянув через порог пиво и сдвинув наверх черные очки. На улице стояло пекло, от которого не спасала майка с испанским заявлением крутизны.

Вопрос был по большей части риторическим: Наташа любила бытовые дела примерно настолько, что те же восемь месяцев спокойно прожила бы в дальнобойщицком мотеле, если бы позволили. То есть, разумеется, технически она умела всё: и собрать шкаф из Икеи со второго раза (с первого у нее получался стеллаж для винтовок), и орудовать дрелью, и чинить проводку. Но применять все эти умения по прямому назначению, то есть для себя, почему-то по-прежнему казалось ей неправдоподобным концептом. И это при том, что готовила она иногда с удовольствием. Ох уж эти двойные стандарты русских агентов.

Отредактировано Clint Barton (2019-07-21 10:25:56)

- Ty takie shutki ne shutkui, - с неподражаемым акцентом отозвался по-русски Клинт, и погрозил Наташе пальцем освободившейся руки. Войдя в гостиную-спальню, он поставил ящик инструментов на пол и бдительно убедился, что всё осталось в первозданном виде с фотографии: телевизор с латиноамериканским ситкомом стоял на табуретке, вентилятор был раскурочен, шкаф блистал отсутствием двери, а над окном не было карниза для занавесок.

- Великолепно! – с чувством сказал Бартон, вскрывая свою бутылку – да, не Балтики, всего лишь презренного чешского Старопрамена, но он по крайней мере попытался приблизиться к территории бывшего Союза настолько, насколько мог. – Безусловно, это на уровень лучше дыры в земле в Бангладеше, но до Берна все-таки не дотягивает. Меню подушек не хватает ощутимо!

Наташа, вероятно, немного ненавидела его после Берна, потому что это подушечное меню тогда произвело на него такой неизгладимый эффект, что первые минут десять он просто ржал как дебил, а еще за следующие двадцать назаказал в сьют для молодоженов (не спрашивайте) столько пунктов меню, что горничная явно решила, что он собирается делать со своей очаровательной новоиспеченной супругой нечто ужасное. Нет, ну серьезно? Био-подушка, водная подушка, омолаживающая с ароматерапией, подушка с наполнителем из гречишной лузги? Мир что, долбанулся?..

В итоге тем же вечером они, конечно, лежали на полу на всех этих подушках и жевали клубнику, и было очень приятно, потому что на задании Клинта протаранила бампером и превратила в одну сплошную отбивную машина представительского класса (да, даже врезали ему дорого-богато). Примерно тогда он в первый раз задумался, что с тех пор, как начал работать с Романовой, получает в бубен и другие места гораздо чаще чем прежде, и не потому, что она его не прикрывает – прикрывала она его как раз отлично, - а потому что она просто-напросто действует на более сверхчеловеческом уровне, тянуть который простому немодифицированному смертному физически тяжело.

Он начал тренироваться еще одержимее, набивать еще больше шишек, и никогда не жалел. Знать предел своих возможностей и продолжать расширять его на заметную только, пожалуй, для себя величину – в этом было нечто того же рода, что когда-то заворожило его в цирковом куполе. Стремление.

Но все это лирика, потому что сейчас стремление стоило прежде всего сосредоточить на вентиляторе, потому что иначе они рисковали зажариться здесь прямо с пивом. Нет, в Айове тоже летом стояло по тридцать пять градусов, но там раз в неделю проходило торнадо, и проблему жары снимало как рукой. А здесь…

- Какие у тебя тут еще развлечения, кроме соседского сына Хосе? – остервенело почесав свежий чешущийся шрам на предплечье, Клинт влез в недра вентилятора отверткой. – Я боюсь, как бы ты от атмосферы этой пасторали не сколотила себе наркокартель побыстрее мистера Круза. И за что только Фьюри тебя так… Кстати, Лора передает привет и спасибо, уж не знаю, за что.

Вентилятор коротнуло, едва не передав Бартону привет в двести двадцать вольт; телевизор моргнул и заработал снова, а вместе с ним голубые лопасти живительно замололи воздух, разгоняя волны по комнате. Ну вот, jyt’ stalo veselee.