[indent]Прохладный воздух весеннего Лондона был создан для убийств. Тут вам полный набор всего необходимого: задымлённый душный город, резкие порывы ветра, обжигающие лицо, шум дороги где-то внизу и неустанно моросящий дождь. Как причинно-следственное – надо правильно оценить не только температуру, влагу, скорость ветра, пути отхода и направление дорожных камер, но и искажение атмосферы, чтобы не допустить фатальной ошибки. Ошибок, Себастьян Моран, конечно же, не допускал (иначе бы сам пополнил ряды столь рано павших) и цену себе он знал. Но знал и то, что стоит слишком уж зазнаться и позволить самоуверенности взять своё, как произойдёт осечка. Сколько удачливых снайперов полегло на банальном высокомерии! Большую часть из них Моран положил сам.

[indent]Позицию на крыше он занял давно, успел промокнуть и немного замёрзнуть. Погода не играла на руку, но когда и кого это волновало. Спасала пачка сигарет и наработанная выдержка, а также раздражение, которое, как бензин для двигателя, и привело полковника сюда. Его цель, оперная певица Сара Лэм, она же генерал Шань (генерал – это же погоняло, да?), наломала таких дров, что проще было поджечь всё разом, чем пытаться разгрести. «Бабы, - раздражённо подумал Моран, выкуривая очередную сигарету, - добра от вас не жди».

[indent]Конечно же, куда больше в этих мыслях было раздражения, чем ненависти к женщинам в целом. Потому что дамы порой проявляли себя с весьма интересных сторон. Например, в том же снайперском деле женщины демонстрировали себя лучше мужчин из-за повышенного инстинкта самосохранения и внимания к деталям, а ещё они очень хорошо умели терпеть. Затаившаяся женщина – страшная женщина. Или дамы из израильской армии: сначала они бьют по яйцам, а уже потом начинают разговор. Никакой сентиментальности, никакого инстинкта «я же баба, мне же покрасоваться».  К сожалению, генерал Шань была из последней категории и слишком много говорила, забывая про главный принцип. Убивай, потом говори. 

[indent]Когда Джим заинтересовался деятельностью «Чёрного Лотоса», Себастьян промолчал, лишь скептически поморщился. Правда, в глубине души он искренне надеялся на то, что если «М» открыл  культу двери в мир взрослых игр, то и вести себя китайцы попытаются по-взрослому. Но нет, не тут-то было. Сначала эти люди прописывали себе глупые правила и некий кодекс чести, а потом не жалели ни сил, ни средств, чтобы нанять незаметного, но опасного подонка, готового прошерстить полмира, лишь бы вернуть украденное и смыть нанесённое оскорбление кровью. Такое случалось повсеместно, просто не все знали, куда и на что смотреть, чтобы предъявить обвинение очередному малочисленному и никем непризнанному культу. Но генерал Шань пошла дальше своих предшественников, буквально подписывая каждое место преступления, и это в двадцать первом веке, где тебя могли найти даже химическому составу чёртовой жёлтой краски!

[indent]И в итоге? Труп первый – Эдвард Ван Кун, чьи мотивы полковник, к слову, тоже не особо понимал. Ну, украл он этот чёртов гребень, а зачем? Да, глазки жадно заблестели, ладошки вспотели, не совладал с собой, жадная свинина. Только вот гребень был довольно узнаваемым, чтобы выгодно его сбыть. А всё жадность виновата. Ван Кун должен был осознавать: беги - не беги, а тебя достанут. Затем был Брайан Лукис. Затем Су Линь Яо. И ладно, что культ оставил за собой такой неприлично длинный след из трупов. Под каждым из них «Чёрный Лотос» любезно расписался, и их обнаружение было лишь вопросом времени.

[indent]Генерал Шань (боже, ну скажите, что это просто погоняло, а), по здравому рассуждению полковника, от души напрашивалась на свою пулю.  Когда Джим наигрался с «Лотосом» и, как капризный ребёнок, отбросил его в сторону, переключившись на новую кудрявую игрушку, Себастьян принял курирование культом. И когда Шерлок Холмс бесцеремонно вторгся в их дела, Моран даже предположил, что тут не обошлось без Джима, чтоб его, Мориарти. Впрочем, это не имело значения. «Чёрный Лотос» должен был не допускать ошибок, всё остальное Себастьян великодушно разрешил бы сам. Он даже купил одного из членов «Лотоса», требуя полный отчёт о происходящих внутри культа событиях. И живописный рассказ о выходках с заложниками (грёбанные китайцы!) и о том, как генерал Шань засветила свои лицо и деятельность перед Шерлоком Холмсом, заставил волосы на голове Себастьяна встать дыбом. Вот так вот просто в один мах они едва не потеряли всё из-за банального бахвальства! Надеяться на то, что дамочка не сдаст организацию, полковник и не смел. Он сразу видел, кто балабол, а кто нет.

[indent]Так вот, Шань – тот ещё потенциальный балабол, а с такими у полковника был разговор короткий. И решение было принято довольно быстро – ликвидировать. Потому что своя шкура дороже, а помимо своей шкуры за ним стояла их организация. А ещё Джим, чьей безопасностью полковник был озабочен куда сильнее, чем фирмой, хотя вслух он бы этого никогда не признал. Мориарти, если заигрался, мог и не заметить вероятной угрозы от одной китайской дуры, спутавшей фильмы Джеки Чана с суровой реальностью. 

[indent]Спугнуть Шань Себастьян не хотел, поэтому даже информатора не тронул (до поры, до времени) и даже готов был пообщаться с этой дамой, как и прежде, в скайпе. Моран давно присматривал за ней, но не надеялся, что и сегодня она займёт позицию столь удачную для снайпера (генерал же!), но нет, куда там. В этих знаниях у Шань явно был большой такой пробел, чем Себастьян решительно планировал воспользоваться. Женщина села за свой ноутбук, даже не потрудившись зашторить окна. Бери и стреляй! Вот это роскошь! Она что-то виновата лепетала в скайп, а Себастьян цинично отвечал ей одной из фразочек Джима (сам бы он до таких формулировок ни за что в жизни не дошёл), а потом, отложив телефон и проверив ветер, занял позицию и прильнул к окуляру прицела. Медлить он не собирался, дел ещё было много: убрать винтовку, привести себя в порядок после нескольких часов, проведённых под чёртовым дождём, сбить въевшийся запах дешёвых сигарет, чтобы лишний раз не раздражать и без того раздражительного партнёра.

[indent]Малышка Штейр, стреляющая на полторы тысячи метров, не была скорострельной, что сейчас играло убийце на руку. Скорострельность – враг точности, Себастьян много раз удостоверился в этой несложной истине. Тут нельзя было допускать зазоры между деталями, ни малейшей пылинки, ни миллиметра, иначе все труды насмарку. Но свою однозарядную детку полковник всегда держал в чистоте и порядке как раз на такой вот триумфальный случай. И как удобно ложился палец на спуск…

[indent]В последнюю секунду жизни генерал Шань подняла голову, вежливо принимая свою пулю. Получилось красиво, прямо в цель, впрочем, как обычно. Спешно встав, разобрав и сложив винтовку в кейс, Себастьян поспешил покинуть крышу, думая, что Джим ему за это должен сказать «спасибо». Ну, так он, конечно же, не скажет, но точно останется доволен.

[indent]Нормальная, обычная работа определённо не влияла на Джима Мориарти благотворно. Привычно пропустив всю отборную ругань мимо ушей, Себастьян достал сигарету и подошёл к окну, любуясь вечерним городом. А ведь обещал себе на сегодня завязать — слишком много выкурил, пока ожидал генерала Шань. Но куда там! Лучше отвлечься на дым, чем стоять и злиться на Мориарти за такое явное паскудство: стараешься — никто не ценит! Но Себастьян, благо позволял опыт, давно научился воспринимать такие выпады партнёра, как капризы избалованного ребёнка. Очень гениального и жестокого, но абсолютно несдержанного. И сигареты в этом вопросе очень помогали.

[indent]Примерно так же воспринимал полковник и блядский наряд Мориарти (у Молли Купер глаз не было или так сложно оказалось признать очевидное?), но чем бы Джим ни тешился, лишь бы не орал. Хотя, и в этом вопросе они тоже сцепились не на шутку: Себастьян был категорически против того, чтобы Мориарти играл нужную роль в Бартсе самостоятельно, разгуливая при этом без присмотра и охраны. Но если Джим упёрся — пиши пропало. И Себастьяну оставалось лишь выторговывать наименее опасные варианты. А отрывался он на финтах из разряда «купи тушь», когда говорил продавщице в бутике (очень привлекательной, к слову), что его женщина очень избалованная и капризная сука, поэтому дайте супер водостойкую. Немного по-детски, но это успокаивало.

[indent]Впрочем, Джим как быстро вспыхивал, так же и успокаивался. Себастьян даже обернулся, услышав умиротворённый голос, и позволил себе улыбку. Наблюдать за Мориарти таким спокойным и расслабленным было приятно, минуты покоя, когда Себастьян мог изучать Джима, не отвлекаясь на крики, — бесценны. Именно тогда он точно понимал, что находится на своём месте.

[indent]— Иногда разговариваешь, — ответил он и выбросил сигарету в окно. Конечно же, заткнулась. Навеки вечные, храни господь её душу или небесный император; хер знает, какая у них, сектантов, религия.

[indent]А вот благодарность в исполнении Джима была чем-то крайне непривычным: Себастьян напрягся бы, уверенный, что ничего хорошего за этим не последует, если бы не успел изучить партнёра достаточно хорошо, чтобы понять, — это было искренне. Моран кивнул.

[indent]Кивнул, но тут же напрягся, слушая продолжение речи Джима.

[indent]В смысле, «встречусь лично»? Полковник даже не знал, с чего начать возмущаться раньше: с того, что как ему могло быть непонятно, что оставлять Шань в живых, как минимум, опасно, как максимум, самоубийство. Или с того, что опять в их разговорах начали подниматься эти неразумные «встречусь лично»? Хотелось с иронией предложить Джиму представиться своим настоящим именем, но, кажется, об этом тот и говорил. Ну вот, не успел полковник выдохнуть расслабленно, как начались очередные детские выходки. И как Джим вообще дожил до своего возраста с такой-то беспечностью?

[indent]Предложение про отпуск было заманчивым, но Себастьяну что-то подсказывало, что теперь ему светит не отдых, а очередной скандал. И хорошо, если только скандал без неприятных исходов.

[indent]— Джим. — Себастьян говорил спокойно, но твёрдо, давая понять, что сейчас лучше его выслушать. — Мы опять вернулись к твоим «встречусь лично» или мне показалось? Сколько раз обсуждать — никаких «лично», особенно с такими нестабильными людьми.

[indent]Это сегодня генерал Шань лебезит перед ними и наивно хлопает куриными глазками, а уже завтра она может посылать своих сектантов по их следам. И Себастьяну плевать: пусть Джим орёт, пусть приказывает пустить его на ремни, но допускать подобного он не собирался. Безопасность превыше всего и точка.

[indent]— И не с кем встречаться, — пожал плечами полковник с таким видом, словно объяснял вполне очевидные истины. — Она слишком много говорила, Джим. Даже показала своё лицо этому клоуну с Бейкер-стрит. Но теперь проблема решена, так что возвращайся в Бартс и к просмотру сериалов.

[indent]Захлопнутая крышка ноутбука, развёрнутое кресло, никакого контакта глаза в глаза. Напряжение ощущается в воздухе; Себастьян слишком хорошо знает Джима, чтобы понять — грядёт буря. Дальше можно не продолжать, хоть просто разворачивайся и уходи, лишь бы не нагнетать. Но уходить Себастьян не собирается — не признаёт своей вины и сам факт её существования. Он великодушно готов объяснить Джиму, почему так было нужно, но не сейчас: если тот что-то вбил себе в голову, переубедить его будет абсолютно бесполезно.

[indent]— Она старше по званию, тебе не стыдно?

[indent]Себастьян хмурится, с трудом сдерживая вопрос о том, почему Джим поленился сам углубить свои знания о званиях в китайской армии и упразднении некоторых из них. Вроде умненький, гениальный даже, разбирающийся во многих сферах, а тут такой серьёзный просчёт. Себастьян не собирается мериться яйцами с придуманным званием, с женщиной, которая таким же образом могла назвать себя господом богом, да и какое это имеет значение? Задача Себастьяна абсолютно в другом — защищать Джима, а с этим он справился сегодня превосходно, чтобы тот ни говорил.

[indent]А ещё Себастьян не терпит, когда его отчитывают. И такой тон Джима (намекающий, что все вокруг одни идиоты) — тоже. Порой хочется плюнуть и сказать — разбирайся сам, но мешает совесть, своеобразная мораль, а ещё, что греха таить, сотрудничество с Джимом Мориарти скрасило его скучную и почти что похеренную в разочарованиях жизнь. И всё же иногда Джима нужно ставить на место; пусть все вокруг идиоты, да кто угодно, но к себе Себастьян требует заслуженного уважения.

[indent]— Вот, значит, какого ты обо мне мнения, — спокойно говорит Себастьян, выбрасывает окурок в окно и дожидается, пока Джим развернётся к нему. — Хлебом не корми, дай кого-нибудь укокошить? Упрекаешь званиями? Я, в отличие от тебя, в этом прекрасно разбираюсь, а ты, будь любезен, открой гугл.

[indent]Себастьян закрывает окно, медленно подходит к столу Джима, смотрит собеседнику в глаза и пытается понять, что же иногда творится в его голове. Джим абсолютно не умеет доверять кому-то кроме себя — вот он камень преткновения, заезженная тема, надоевшая уже всем пластинка. Но если надо, Себастьян повторит и в десятый, и в сотый раз, а Джиму лучше услышать его и сделать себе заметку.

[indent]— В сухом остатке, — Себастьян опирается руками о поверхность стола, чтобы наклониться к Джиму, и говорит на тон ниже, — мы не в Китае. «Лотос» тут больше не ждут, и не мне тебя учить, как перекрывать путь некоторым нежелательным группировкам ещё на подходе. Только вот что-то мне подсказывает, что у них духа не хватит соваться сюда и снова бросать вызов тому, кого они в лицо не знают.

[indent]Чем вообще «Лотос» так запал Джиму в душу? Себастьян отказывался верить, что тот волновался из-за какого-то сраного культа, способного лишь на цирковые шоу и взрывы хлопушек. Серьёзно, за время сотрудничество «Лотос» не принёс им никакой пользы, одни лишь проблемы, разгребал которые он, Себастьян.

[indent]— Эта женщина раскрылась полностью. — Себастьян всё же снисходит до объяснения, хотя что-то ему подсказывает, что непонимание Джима работает на чистом упрямстве. — Её могли поймать, выйти на нас. Мне правда нужно тебе подробно объяснять такие простые, блядь, вещи? Ты доверил мне свою безопасность, так будь любезен хотя бы иногда моим решениям доверять. И если надо будет перестрелять полторы тысячи человек, чтобы прикрыть твою задницу, я это сделаю.