Метрополитен-опера давно уже вошла в число самых уважаемых театров мира, хотя до традиций Большого театра или Ла Скала ей было ещё далеко, но весь цвет нации собирался, рассуждая в антрактах о бизнесе, новостях и погоде, сиял бриллиантами и до зеркального блеска начищенными ботинками. Именно сюда привозили лучшие европейские оперы, а очередь за билетами выстраивалась фантастическая.
В этот раз давали Норму Беллини - прекрасный актерский состав, хорошая музыка и два билета предвещали отличный вечер, когда дела, внезапно не супергеройские, а обычные по бизнесу, потребовали внимания Брюса. Планы на вечер стремительно рушились, как и настроение Дианы, настроившейся провести вечер определенным образом и немного отдохнуть - в Штатах в этот раз и она была не из-за подвигов, а из-за работы, потребовавшей её экспертного мнения для одного частного коллекционера, который никак не мог определиться, что делать с внезапно обрушившимся на него наследством в виде предметов эллинистической культуры. Требовалось проверить подлинность, что-то решить с юридическими аспектами ситуации и проследить, чтобы всё не кануло куда-нибудь в пыльный чулан. Ей удалось уговорить устроить благотворительную выставку, чтобы ценные экспонаты могли увидеть простые люди. И опера была бы приятным окончанием продуктивной недели, но... Но у мистера Уэйна внеплановое совещание с акционерами.
Она думала о том, как можно было бы спасти ситуацию и, наконец, поняла, что всё, что ни делается, всё к лучшему - самое время было заняться Барри. Бедный ребёнок горел на работе, горел на супергеройских делах, но вряд ли кто-то вообще занимался его культурным воспитанием. И это надо было срочно исправить.
Мобильный Аллена упорно не отвечал, так что Диане пришлось искать рабочий телефон криминалиста и звонить уже туда - идея уже настолько нравилась амазонке, что настроение само по себе выправилось и то, что на вечер были совсем иные планы, уже как-то не так сильно вспоминалось. Но рассказывать Флешу о том, что она задумала, Диана не стала - на всякий случай, к тому же, это тоже был почти супергеройский подвиг по спасению дамы в беде. Во время разговора она не могла не улыбаться.
Три часа до встречи прошли незаметно - платье было выбрано давно, но сделать макияж, прическу и подготовиться к светскому выходу было не так быстро. Кроме того, она даже не сомневалась в том, что у Барри нет приличного костюма и, тем более, смокинга, потому что... просто было без надобности. Так что теперь ей предстояло решить ещё и этот вопрос, не только чтобы он не был белой вороной среди разодетых в пух и прах гостей, но и чтобы его пустили в театр, где дресс-код был достаточно строгим.
Артур только что-то недовольно пробурчал (комплимент), когда она появилась в Башне в вечернем черном платье, и поспешил от греха подальше скрыться с глаз.
- Добрый вечер, Барри, - Диана просто не могла не проверить лично всё, что показывалось на экранах, раз уж оказалась здесь, но тут же оставила всё, когда появился Флеш, явно ошарашенный её видом; не без кокетства улыбнулась, наклонив голову на бок и рассмеялась. - Спасибо! Собственно, дело в том, что сегодня в Метрополитан-опере дают оперу Беллини. Ты когда-нибудь слышал Норму? В любом случае, я хотела попросить тебя сопроводить меня туда, потому что одной идти не очень хорошо, а все заняты, - без капли лжи, но не договаривая часть правды, сообщила Диана. - Я подобрала для тебя смокинг, но если он тебе не подойдёт, то у нас есть время подобрать другой и, конечно же, поесть.
Вести Барри в оперу предварительно не накормив, она не решилась бы. Покормить Барри было так же, как покормить кота, только покормить Барри - что-то обязательное и даже милое, хотя Диана прекрасно понимала, насколько обременительным для молодого человека был этот побочный эффект его суперспособностей.
- Что скажешь? - а отказ, собственно, не принимался.

Глядя на Барри, Диана почти что испытывала угрызения совести – его явно обескуражил план на вечер, как не обескураживали матерые злодеи. Это было забавно и трогательно, но амазонка отступать с линии фронта, где бы она не проходила и в чем бы не выражалась, не собиралась. Идея, чем больше она её обдумывала, ей всё больше нравилась – это делало бы их взаимоотношения более крепкими и доверительными, наверное, потому что объединило бы не только на славных сражениях, но и добавило бы других тем для обсуждения; разумеется, уговорить себя, как и любая женщина, Диана могла на многое, особенно в ситуации, когда она старалась не злиться на Уэйна и была готова сама поменяться с Артуром дежурствами, отправив на оперу Кларка и Лоис. Это было бы, наверное, даже гуманно, но по отношению к Кларку, к Лоис – нет, потому что у той не оставалось времени, чтобы толком собраться. И предлагала она Барри не что-то деликатное или даже неприличное, поэтому не было никакого повода считать, что она в чем-то неправа.
Поэтому Диана внимательно смотрела, очень надеясь, что Аллен образумится, передумает или просто не сверкнет молнией, унося ноги подальше от неё и оперы вместо лишних слов. Взгляд, видимо, что-то подобное и сумел передать – что-то среднее между укоризной, надеждой, просьбой и удивлением, - потому что выражение лица Барри постепенно менялось, в какой-то момент он впал, кажется, в транс, согласился, за что получил совершенно искреннюю счастливую улыбку и смокинг.
Со смокингом, конечно, пришлось повозиться – даже знание точных параметров друга не давало гарантии, что выбранная модель придется ему в пору. Слишком много нюансов, слишком большой риск и никак не дело покупать подобные вещи без человека, которому его придётся носить, но что-то подсказывало амазонке, что если она подвергнет Барри ещё и этому испытанию, то всей еды мира может не хватить, чтобы справиться с нанесенной душевной травмой. Приходилось действовать на свой страх и риск, но вся эта деятельность её неожиданно вдохновляла и отвлекала от остальной части мыслей, где изначально всё пошло не по плану.
А Барри нужно было развиваться разносторонне и учиться чувствовать себя свободно в разной обстановке, Диана и без того беспокоилась, чтобы вся супергеройская деятельность и особенности восприятия не сделали из него замкнутого и нелюдимого человека. Он был слишком важен для них всех, чтобы так просто позволить ему потерять все свои лучшие черты, а всё, что не развивается, деградирует.
Диана нервничала не меньше, чем Аллен, у которого была схватка не на смерть, а на жизнь со смокингом, барабанила пальцами по приборной панели, смотрела за всеми экранами сразу, щурилась и ни о чем конкретном в итоге не думала, но с облегчением выдохнула, когда он вышел уже практически собранный.
– О, надо же, как влитой сел! – она всплеснула руками и снова улыбнулась, забирая полоску ткани и размышляя о том, стоит ли сдавать позиции и давать послабление в виде возможности избавиться от смокинга (шикарно же сидел!) и заменить его на парадную форму. С одной стороны, военная форма всегда была хороша, но, с другой стороны… – Конечно можно было бы и парадную, – Диана решительно перекинула ленту, принимаясь за завязывание бабочки. – Она вполне была бы уместна, но разве тебе неинтересно попробовать что-то новое? Новый опыт, новые ощущения – это иногда полезная встряска, благо, что в этот раз не встряска по спасению мира, всего лишь по спасению меня, – неважно, откуда родом женщина и кто её воспитывал, тяга к уместным и не очень экспериментам в крови у каждой. Пресловутое «что-нибудь новенькое» было страшной силой, двигающей и прогресс, и весь мир куда-то, не всегда в светлое будущее. – Но если ты очень хочешь, то конечно можно, но тебе так идёт смокинг!
В смокинге Барри был как будто бы взрослее; у Дианы едва не навернулись слёзы на глаза, как у матери, внезапно обнаружившей, что её сын стал взрослым, но она вовремя сдержалась, вспомнив, что это несколько неуместно.
– И так у нас будет меньше времени на ужин перед оперой? – она бросила взгляд на часы приборной доске, выискивая среди множества экранов с разными часовыми поясами нужный. – Выбор за тобой.
Ресторан, на счастье Барри, она выбрала относительно простой, куда люди выходили ради демонстрации себя, а не хорошего ужина.

- Конечно! - Диана снова лучезарно улыбнулась, стараясь подбодрить друга. Определенно, она как-то так и рассчитывала, чтобы не тратить силы Флэша и не привлекать сегодня лишнего внимания... или не портить платье, укладку и макияж. Видно было, что Барри не по себе от всей ситуации, смокинг, сидящий как влитой, его совершенно не радует, разнообразие ощущений и новый опыт никак не вдохновляют, но она уже решила, что ему этот опыт поможет, а потому не могла отступить назад. Она никогда не отступала в сражениях (её просто иногда откидывали на пару сотен километров, но она всё равно возвращалась), тем более не могла отступить, когда помыслы её были чисты, цели благородны, а предстоящая опера определенно должна была быть потрясающей. Может быть, конечно, это была небольшая женская месть Брюсу, но об этом она не думала, сосредоточившись на культурном воспитании Барри - в конце концов, он был самым младшим в Лиге, они все были ответственны за его воспитание и становление, а классическое древнегреческое воспитание Дианы гласило, что мало здорового тела, нужен ещё и здоровых дух. К сожалению, перед глазами у амазонки уже было немало примеров, когда талантливые и замечательные в чем-то люди оказывались совершенными моральными уродами, которых с детства растили в атмосфере вседозволенности, либо когда человек не мог раскрыть весь заложенный в него потенциал из-за маленького кругозора. Она желала Аллену только добра и ничего кроме него, поэтому цель оправдывала средства.
Он должен был привыкнуть, пускай сейчас ему было несколько неуютно и некомфортно, но так всегда, когда попадаешь в незнакомую обстановку. Кроме культурного образования здесь можно было извлечь пользу в виде опыта быстрой адаптации к новым условиям. Тяжело в учении, легко в бою, как говорится.
Ресторан, кажется, тоже не пришёлся Барри по вкусу, но Диана не унывала.
- Бокал розового полусухого, цыплёнка табака, пожалуйста, и двойную порцию отбивной из мраморной говядины для молодого человека, пожалуйста, - она задумалась о том, не стоит ли заказать тройную, но подумала, что это привлечет лишнее внимание к ним. - Салат с пармской ветчиной и жульен.
Этот ресторан был хорош хотя бы тем, что при достаточно невысоких, по мнению Дианы, ценах, здесь неплохо готовили и, более того, не играли в искусство высокой кухни, когда вместо еды посетителям подают впечатление - размазанный по тарелке соус, пару горошин, крошечки мяса и несколько ломтиков салата. Всё ужасно красиво, но этим совершенно невозможно наесться. Амазонка привыкла к более простой и естественной кухне, где было много оливкового масла, оливок, овощей, фруктов и запеченного мяса, виноградный сок или вино, свежеиспеченный хлеб - всё очень простое по сути, но вкусное.
Когда официант удалился, правильно отреагировав на вежливую улыбку дамы, то нужно было немного разрядить обстановку, потому что Барри, кажется, уже всеми клетками организма подавал сигнал SOS.
- Барри, не переживай ты так из-за того, что там будут чопорные люди, а ты не привык к таким костюмам, - им ведь случалось решать куда более серьёзные проблемы, чем поход в оперу. Что могло быть страшного в том, чтобы прийти в красивое место в красивом костюме и просто получить удовольствие? Но что-то определенно было не так. - Что тебя так пугает? Я за сегодняшний вечер ещё не видела, чтобы ты действительно улыбался и шутил. Тебя так гнетёт этот поход в оперу?
А ведь Барри, при своем более естественном поведении, был душой команды и мог стать душой любой компании со своей естественностью и обаянием неубиваемого оптимизма. Так нет же, нашлось то, что этот оптимизм явно подавляло с неумолимой силой.

Диана вздохнула и постаралась ободряюще улыбнуться - столько лет вдохновляла и теперь не сможет приободрить друга? Страхи и опасения Барри имели под собой основание, ей с этим было проще, потому что вряд ли кто-то из нынешнего высшего света может сравниться в умении держать себя с ней, принцессой, воспитанной в лучших традициях классического образования. А ещё у неё была прекрасная улыбка и талант завораживать любым своим движением, заставляя думать, что именно оно было единственно верным.... Но улыбка Аллена была ничуть не хуже, ей только нужно было научиться пользоваться.
- Значит, послушаешь и поймёшь? Другого способа узнать всё равно нет, - как и со многими вещами в жизни. Хотя некоторые вещи не стоило выяснять, могло внезапно понравиться даже убивать... и нет, лучше такие вещи даже не узнавать о себе, как и о всём том, что может ещё храниться где-то в глубине души и о чем никогда бы не догадался, если бы не случай. Но опера - это не самый страшный опыт в жизни, не самый плохой и даже полезный. - Про вилки была забавная история с английской королевой: как-то она пригласила к обеду очень хорошего человека, героя, но совсем далекого от аристократических кругов и знания всех тех столовых приборов, которыми они пользуются, а потому он выбрал простую вилку. В ответ королева взяла точно такую же и за ней пришлось так же поступить и придворным. Большая часть этикета надуманная и излишне вычурная, некоторая достаточно естественна. Жульен и салат, кстати, тоже для тебя. Выпьем за это, почему бы и нет!
Хорошо, хотя бы еда Барри всё ещё радовала - не всё потеряно. Если бы он перестал реагировать и на это, то она серьёзно задумалась о том, чтобы всё отменить и прекратить измываться над ребёнком, а кем-то вроде ребёнка (дитя полка, если точнее), она и считала Флэша - у остальных не было этой непосредственности и некоторой наивности. Без него команду было бы сложно представить, да и не нужно было всего этого, потому что кто-то должен был смотреть на вещи проще и разбавлять их непомерный пафос и чувство необычайной ответственности за весь мир разом. У Барри была важная роль, без шуток.
- Я расскажу то, что тебя не запутает, но, главное, помни, что меня ты вряд ли подведёшь и что чем меньше ты будешь напрягаться и зажиматься, тем лучше, потому что ты герой, а многие из тех, кто принадлежит к высшему обществу - бездельники. Ну, к тому же, - Диана сделала глоток вина и пожала плечами. - Мы действительно идём просто послушать музыку и посмотреть представление, а не на светский раут.
На самом деле, она весьма высоко оценивала социальные навыки Барри, может быть даже слишком высоко, но ей думалось, что Флэшу не придёт в голову закидывать ноги на спинку кресла впереди, свистеть или плевать в пол, хотя и это, лет двести-триста назад, было вполне приемлемо в высшем обществе.
- Есть, разумеется, во время спектакля нельзя, только в антракте, громко говорить - тоже. Сидеть развалившись в кресле, как дома, увы, не стоит. За телефон я не беспокоюсь, наверное ты его даже не взял, - амазонка позволила себе пошутить, припоминая, как она разыскивала с самого утра Аллена. - Если с кем-то случится говорить, то говори спокойно, больше слушай, улыбайся и не старайся отвечать на вопросы - почти всегда люди задают их не для того, чтобы услышать ответ. В любом случае, я буду рядом и помогу.
Мужчинам и не захочется особенно много говорить с парнишкой, когда рядом с ним будет принцесса амазонок, а что касается женщин... То Барри надо было когда-то учиться с ними общаться, правда для него Диана предпочла кого-нибудь более вменяемого, чем те произведения пластической хирургии, которые могли попасться в опере.
- Главное, для чего мы идем - музыка. Мы должны получить удовольствие, если будут хорошо давать представление, а если нет - уйдём в антракте, - амазонке, конечно, хотелось надеяться, что не придется прибегать к крайним мерам, но если она поймёт, что Аллену совсем тяжело, то уж дальше насиловать здравый смысл она не станет. - А после пройдёмся и перекусим... искусство будит жуткий аппетит даже у меня, но! - она приподняла бокал, привлекая внимание Барри от мраморной отбивной. - Там уже выберешь ты место по вкусу: куда захочешь - туда и пойдём.
Совершенно точно она использовала тактику общения с ребёнком, которому после экзекуции обещали небо в мармеладе.

Рано было делать выводы, но, похоже, постепенно ситуация шла на лад, Барри уже не выглядел настолько выбитым из колеи бедным страдальцем. Хотя, возможно, просто дело в еде, рядом с которой он не мог себя ощущать уж совсем неловко.
– Они – да, не будут знать, но ты же знаешь, – Диана хитро улыбнулась. – Этого вполне достаточно, чтобы чувствовать себя уверенно.
Двойная жизнь имела ряд плюсов и минусов, как всегда, а в итоге превращалась в какое-то постоянное жонглирование событиями и фактами, чтобы не врать больше, чем требуется, чтобы не подвергать опасности других лишней откровенностью. Как жили под постоянным прицелом фотокамер знаменитости? Нет, чем-то всегда приходится жертвовать и расставлять приоритеты верно. Так, например, Диана прекрасно отдавала себе отчет в том, что может так и не увидеть сегодняшний спектакль, если кому-то в это время придёт в голову в очередной раз попробовать захватить или уничтожить мир, но им всё-таки нужна была жизнь вне супергеройства, чтобы, странно прозвучит, не зачерстветь и не начать воспринимать свою работу рутиной, которая потом зарастет цинизмом и безразличием, как бывает у иных врачей. Так что…
– Для разнообразия, Барри, – салат и повседневная жизнь. – Клетчатка тоже нужна, не только же жиры, белки и углеводы есть, – хотя какие могли быть проблемы у Флэша с пищеварением, если, казалось, ему можно скормить железную стружку, и он переварит? – Ну для вкусового разнообразия хотя бы.
А были ли какие-то похожие проблемы у Гермеса, Вестника богов? Хотя, на самом деле, какие у него могли быть проблемы, не считая загребущих рук, жадных глаз и традиционной скуки бессмертных… Так выходило, что с некоторыми богами она ощущала себя воспитателем в детском саду необычайно одаренных детишек, которые творили невероятнейшие глупости, а потом могли без промежуточных стадий стать старцами по суждениями и мудрости. Всё это было слишком запутанно.
– Вот, главное ты умеешь. Ты будешь находкой для любого, потому что слушать как раз там мало кто способен, все больше хотят поговорить о себе и своих проблемах или выгодных вложениях, – амазонка с удовлетворением от осознания, что ситуация явно взята под контроль, сделала глоток вина. – Главное только, чтобы ты не обаял всех настолько, что тебя начнут приглашать на все светские тусовки до конца года.
На самом деле всё было куда проще, а общение с другими гостями в театре не входило в планы с самого начала. Диане не хватало театра, особенно классического греческого, но подобные постановки были достаточно редко, к тому же, она оценила достижения человечества в направлении, положенном Дионисом и Аполлоном, потому в её случае поход в театр был не ради выхода в свет, а ради театра.
– Искусство пробуждает ужасный голод даже у меня, – она отшутилась и насторожилась при словах «переодеться» перед посещением того местечка, которое наметил Барри. Её мало чем можно было шокировать после тех злачных мест, куда её иногда таскал Дионис (лучше даже не вспоминать), но это не означало, что эти злачные места ей начинали нравиться. Но это не помешало ей забрать счет и, подавив подозрения, уверенно кивнуть. – Да, точно, обмен опытом. Отличная идея и, если сегодня пройдёт гладко, можно было бы устраивать это почаще.
Счет посмотреть Аллену она не дала, чтобы не откачивать его потом вместо оперы с сердечным приступом, тем более, что для неё это не было в тягость с теми зарплатами и накоплениями, которые уже имелись. Учитывая, что на себя амазонка тратила мало, то она могла бы быть может и богаче Уэйна (нет конечно, но…), если бы не Кэсси и её страсть к шоппингу.
Но вот когда они добрались в Метрополитен Оперу, Барри снова растерялся; его можно было понять с таким внезапным количеством огней, людей и блеска сразу сложно было свыкнуться, поэтому, когда они вышли из такси, Диана взяла его под руку и потянула за собой. Несколько секунд она подумывала о том, что Барри может не выдержать и умчаться осматривать всё и вся, но потом успокоилась и напомнила себе, что он взрослый мальчик и на такое ребячество хоть и способен, но не сразу, сначала ему нужно прийти в себя от количества новых впечатлений.
– Я отойду на пять минут, – Диана шепнула другу и достала из клатча пригласительные и с улыбкой протянула работнику театра. – Можешь подождать меня в холле или поднимайся на наши места в ложу.

"Если бы было так просто" - это было выражение, универсально подходящее для всех случаев безнадёжности, супергеройства и повседневной жизни. Потому что действительно, если бы было всё так просто, то мир был бы намного лучше, проще и понятнее. "Всё проще" заканчивалось там, где появлялись интересы хотя бы двух людей, после этого начинались нюансы, особенности и проблемы, от которых было никуда не деться. Диана в таких случаях откровенно тосковала по Темискире и той простоте и упорядоченности, которая царила на острове амазонок.
– Для вкуса - это тоже неплохо. Всё-таки я думаю, что организму есть разница, что есть, а так он готов довольствоваться всем, что возможно съесть, – вообще, конечно, это было плохо, что Барри питался фастфудом. Надо было поговорить с Брюсом о том, чтобы учредить какую-то стипендию для Аллена, потому что он на все 200% её отрабатывал как на обычной работе, так и на супергеройской, а его метаболизм требовал внушительных расходов на еду. Они его старались подкармливать по мере возможности (всякий раз, когда видели и не били при этом каких-нибудь злодеев), но по самолюбию молодого человека это должно было всякий раз бить. В остальном, конечно, Барри должен был сам осознавать себя в мире и с миром, просить совета, когда нуждался в нём, помощи, но за него решать что-либо было делом неблагодарным и неверным. И именно поэтому в том числе ему нужно было больше финансовой свободы, чтобы не ощущать себя обязанным друзьям. – Я очень люблю мороженое, но об этом, наверное, уже всем известно - это любовь с первого раза, – Диана рассмеялась, вспоминая, что какое-то время даже думала питаться только мороженым, потому что оно было вкусным, а вот обычная человеческая еда всё больше казалась подозрительной. С той поры обычная еда ещё больше сместилась в сторону фастфуда или изощренных кулинарных изысков, в которых редко можно было встретить простые и чистые вкусы, натуральные продукты. Приходилось приспосабливаться, искать подходящие варианты и фермеров, которые бы снабжали её мясом, овощами, фруктами и сыром. – У нас на Темискире достаточно простая, но вкусная еда - вяленое мясо, козий сыр, оливки, вино, орехи. Сейчас такая кухня не в моде, – она пожала плечами и на минуту задумалась в ответ на просьбу Барри рассказать о её детстве и доме. Она не возражала, просто... просто слишком давно не была дома уже и слишком всё скомкано было при прощании. Да и детство всё как-то не до конца было переосмыслено после всего, что она узнала после, очутившись в мире людей. – Я попробую, но у меня было очень длинное детство, а о Темискире, возможно, я стану рассказывать несколько часов, так что ты ещё будешь сожалеть, что тебя не похитили!
Рассказ – возможность и самой вернуться хотя бы в памяти обратно, потому что Темискира была такой стабильной и постоянной, не менявшейся так быстротечно, как человеческий мир, там распорядок был выверен веками. В этом была сила Райского острова, в этом была и слабость, потому что любые существенные изменения там принимались тяжело и неторопливо, со скрипом и опасениями. Теперь она могла понять, как каждый её поступок ставил в тупик амазонок, в мировоззрение которых не вписывалось всё то, что она сочиняла на ходу, загораясь и остывая к каждой идее.

Оставить Барри ненадолго одного было незапланированным стратегическим ходом: она действительно хотела поправить прическу и макияж, пока была возможность и время, но при этом ей хотелось дать ему возможность немного приспособиться к новому месту самому, не прячась за неё, как за каменную стену. Надолго, разумеется, оставлять его она не планировала – это было бы уже жестоко по отношению к другу, но за несколько минут ничего не должно было случиться. А потом её немного задержали.
Светские рауты, что бы ни служило для них поводом, всегда были местом, где собирались влиятельные и богатые люди, а среди них многие были коллекционерами, меценатами и просто интересующимися искусством. В этой сфере мало было людей случайных, большая часть знала друг друга в лицо и неоднократно уже встречалась, поэтому мисс Принс успели перехватить три или четыре раза, пока она возвращалась за Барри. А потом Барри куда-то успели действительно похитить, но, к счастью, она отыскала его в толпе вновь.
– ... личная жизнь сама его однажды найдёт, не стоит торопить события. Добрый вечер, – появление Дианы очень сильно разочаровало милых дам немного за сорок, плотоядно поглядывавших на Аллена: на их лицах проявился весь спектр разочарования, обиды и недовольства, который только мог пробиться сквозь слои декоративной косметики. Амазонка улыбнулась на приветствие, проверила, в целости ли Барри и не отодрали ли от него что-нибудь на сувениры фанатки. Вроде бы всё в порядке. – Всё в порядке, Барри? Диана Принс. Это меня сегодня Барри спасает от необходимости идти в одиночестве слушать оперу, – по лицу капитана было видно, что на некоторое время от Флэша отстанут с вопросами про то, когда он начнет налаживать личную жизнь, но будут очень выразительно смотреть. Неизвестно, что хуже, разве что сводничество всегда было хуже всего. Прозвеневший второй звонок заставил Диану поднять голову, прислушиваясь, а потом, снова с улыбкой, вежливо попрощаться с начальством Барри, предварительно подхватив своего подопечного под руку. – Была рада знакомству, капитан, но сейчас нам самое время поискать наши места. Не хотелось бы пропустить начало, – когда они отошли достаточно, чтобы ни капитан, ни дамы не услышали, она тихонько уточнила. – И часто тебе пытаются навязать личную жизнь?

– Не обращай внимания. Люди любят давать советы про чужую жизнь, – Диана тихо рассмеялась и примирительно добавила. – И я люблю, но оставим, действительно, эту тему.
Похоже, что Барри порядком осточертели попытки устроить его личную жизнь без учета его мнения. В общем… Диана понимала, насколько ему неловко и насколько это неуместно – за сто лет жизни среди людей она успела в полной мере прочувствовать на себе, что значат «благие намерения» и «поверь моему опыту». Опыта у всех оказывалось куда меньше, чем им бы хотелось продемонстрировать, а ещё меньше – тактичности. И все знали, что «такой красивой женщине» быть одной – это что-то сродни с преступлением. Сначала амазонка злилась и нервничала, смущалась, а потом привыкла и приняла это как данность – люди любили устраивать чужие жизни, потому что своим при этом чаще всего трещали по всем швам, потому что их уже засосало болото и они изменить ничего не могли. Они тешили себя мечтаниями и попытками других засадить в подобное болото, чтобы было не так обидно или пытаясь пережить снова те моменты, пока рутина и «повседневная жизнь» их ещё не превратила в безликую массу под давлением общественности.
Впрочем, вечер был не об этом, так что не стоило подвергать Аллена лишнему стрессу после того, что она уже заставила его надеть смокинг и привела в Метрополитен. Они пришли слушать музыку и отдельная ложа позволяла это сделать с максимальными удобствами, так что первое время Диана ещё поглядывала на друга, чтобы определить, не стало ли ему совсем дурно от всего, а потом успокоилась и переключила всё внимание на сцену, как это сделал и Барри с самых первых звуков. Принцесса больше слушала, чем смотрела, прикрыв глаза: оперные актеры всегда были своеобразным зрелищем, но главными здесь были звук и голос, а внешность не должна была мешать получать эстетическое удовольствие.
Антракт был недолгим, поэтому (и чтобы не попадаться никому больше на глаза и не нервировать Барри) Диана предложила никуда не выходить; легкие закуски и напитки им всё равно принесли в ложу, а что-то существенней найти до окончания спектакля не представлялось возможным. Ресторан, разумеется, был, но если Флэш мог там поесть за пять минут, то повара приготовить за такое время – нет, увы.
Когда после финальной сцены опустился занавес, на несколько секунд зал погрузился в темноту и затих, а потом взорвался аплодисментами и криками «Bravo!», под которые актеры вышли на поклон. Диана поднялась, пока зал рукоплескал, продолжая аккуратно хлопать, сощурилась и тронула Барри за плечо:
– Если не против, то я бы не стала дожидаться всех и ушла сейчас, – ещё до спектакля он успела увидеть нескольких весьма навязчивых коллекционеров, с которыми не собиралась общаться сегодня вечером. К несчастью, они её тоже видели, поэтому она была уверена, что попробуют поймать после спектакля, нужно было сбежать раньше. – Иначе мы отсюда нескоро выйдем, а есть хочу уже даже я.
Она улыбнулась, вспоминая старую шутку о том, что искусство всегда пробуждает ужасный аппетит. Коридоры ещё были пустыми, единицы покидали свои места заранее, а остальные не спешили – вечер ещё только начинался во всех смыслах.
До гардероба им удалось дойти без лишних встреч, но когда подавали пальто, то высокий полный мужчина настиг их, перехватывая вещи Дианы и пытаясь галантно помочь надеть:
– Мисс Принс! Какая приятная встреча! Впрочем, я не сомневался, что вы не пропустите подобное событие и обязательно будете здесь, поэтому уже заказал столик. Надеюсь, вы не откажете и поужинаете со мной, а я смог бы вам рассказать кое о каких находках, которыми пополнилась моя коллекция, но которые всё же вызывают у меня сомнение, поэтому очень хотелось бы, чтобы вы на них взглянули…
Диана тоскливо взглянула в сторону, потом на Барри, потом вежливо, но холодно улыбнулась, забирая своё пальто:
– У меня сегодня выходной и другие планы на вечер, мистер Фицберг, прошу простить, – подхватила Аллена под руку и тихо добавила. – Уходим поскорее, пока он не опомнился, иначе он вцепится как клещ.
Эта часть работы ей не очень нравилась, потому что на неё пытались давить, заодно мешая деловые отношения с попыткой перейти в несколько более личные. Выдохнула амазонка только когда за ними закрыли дверцу такси.
– Так, теперь мы в безопасности и тебе командовать, куда нам ехать дальше и что ты хотел показать мне.

– Неужели? – Диана с удивлением и интересом посмотрела на Барри, когда тот сказал, что не хочет есть. Это было… необычно по меньшей мере, так что она долю секунды размышляла, не подменили ли друга за время представления как-то незаметно. Но всё-таки это был он, и обнаруживалась забавная особенность – сильные впечатления, а в том, что Аллен под большим впечатлением сомневаться не приходилось, если не заменяли еду, то явно заслоняли чувство голода. Духовная пища его насыщала довольно успешно и заменяла физическую. Жалко только, что для парня это вряд ли могло стать реальным способом экономить средства на продуктах, потому что билеты никак не попадали в категорию товаров, которые каждый мог себе позволить. И это, кстати, возмущало амазонку – искусство становилось страшно далеко от людей, а ведь именно оно должно было будить в них светлое и доброе, помогать стать лучше. Так называемая элита узурпировала эту сторону жизни, оставив остальным объедки из попсовых групп и низкопробных спектаклей.
Уже в такси, когда они точно могли сказать, что сбежали от всех желающих отнять время неинтересными и неуместными разговорами, Барри определился с тем, куда им ехать, она предложила:
– Я рада, что тебе правда так понравилось. Это видно, что ты под большим впечатлением и что не жалеешь уже о том, что я тебя выдернула сегодня вечером. Если хочешь, то можно сделать это традицией – иногда выходить в театр на интересные постановки, – амазонка пожала плечами. – У меня все равно часто пригласительные и контрамарки есть, некоторые даже пропадают, если я занята или не хочу идти, а так, я думаю, они будут в надежных руках.
Конечно, чтобы попасть в ложу на подобные спектакли нужно было заплатить приличную сумму за билеты, но и она сама не всегда слушала из ложи, а при хорошей акустике становилось не так ощутимо, какое именно место и как далеко от сцены. В любом случае это было лучше, чем проводить все время за поимкой преступников, иногда нужно было отдыхать и эмоционально.
Ехать к Аллену было невероятно долго: хотя в пути они обсудили во всех подробностях прошедший спектакль, поделили друг с другом впечатлениями и мыслями, всё равно Диана начинала подозревать, что своими силами было бы быстрее. Она даже не думала, что из одной точки города в другую можно так долго добираться. И это было чудовищно – столько времени тратить на дорогу просто преступление против здравого смысла. Люди всё-таки были сумасшедшими – строить города, от одного конца которого до другого не смогли бы дойти меньше, чем за день… Зато для таксиста, конечно, такой заказ – праздник.
Раньше Диана не бывала дома у Барри, поэтому теперь с интересом осматривалась, осторожно следуя за другом и при каждом движении опасаясь, что она что-нибудь уронит или сломает. Вещей явно было многовато для такой площади, но ничего об этом говорить не стала – он взрослый мальчик и сам разберётся, что ему нужно.
– Ого, спасибо, – она забрала у Аллена запечатанные пакеты с одеждой, больше разглядывая ящики с книгами. Много книг, когда-то она видеть уже не могла книги и мечтала о том, чтобы они куда-нибудь испарились. Сейчас она так не думала, а книги в коробках, почему-то, навевали грусть. – Хорошо, я постараюсь быстро, хотя за тобой не угнаться конечно же.
Она улыбнулась, проводив взглядом парня, а потом вернулась к своим пакетам: джинсы, темная футболка, кроссовки и джинсовая куртка с декоративными потертостями, как и на джинсах. Всё пришлось в пору, хотя, конечно, кроссовки были тем ещё испытанием для неё, не привыкшей к подобной обуви. Вещи из театральной сумочки она распихала по карманам.
Когда она спустилась вниз, то Барри уже был там, а вот его рассказ о том, куда они идут, заставил её помрачнеть. Идти туда, где проводили досуг преступники, было серьёзным испытанием силы воли, ей потребовалось несколько минут, чтобы выдохнуть и изобразить согласие.
– Хорошо, – она медленно и неуверенно кивнула. – Я постараюсь никого не трогать, но ты уверен, что в таком месте мое появление не вызовет лишнего интереса? Я как-то уже заезжала в любимый бар Артура. Закончилось всё дракой, но если там прилично кормят – веди. Сытая я всегда добрее.

Диана с подозрением покосилась на Барри: да, конечно, мир был не настолько черно-белый, каким он казался ей сто лет назад, когда она только пришла сюда, покинув родную Темискиру, но далеко не всему нужно было искать оправдания. Оправдания унижали, во многом, и обесценивали тех, кто смог сделать выбор и не сломаться. Тот же Аллен, хотя и говорил сейчас все это, не стал преступником и злодеем, он выбрал другой путь. И у каждого был этот выбор, который и определял, каково человеческое нутро, больше там света или гнили. Любое чувство можно было обернуть в обе стороны, сделав как оружием, так и щитом.
– Но я уже обещала, – расстраивать Флэша не хотелось, поэтому амазонка просто улыбнулась и постаралась принять всё как данность на этот вечер. Дионис таскал её по очень странным местам часто, знакомил со странными людьми и существами, но до таких развлечений он пока не доходил. Пока она позволила всем лишним мыслям «выветриться» из головы в переносном и буквальном, если учесть скорости спидстера, смыслах. Она долю секунды щурилась, обретая равновесие и правильное понимание времени и пространства, заправила за ухо прядь волос, выбившихся из хвостика, и последовала следом за своим гидом. Едва заметное выражение брезгливости при взгляде не вывеску и дверь она подавила, на всякий случай очень пристально глядя себе под ноги в момент, когда они входили внутрь бара: она, разумеется, готова была доверить Аллену свою жизнь и жизнь всего мира, но относительно выбора бара пока не была настолько уверена. – Похоже, не настолько страшно, – амазонка понизила голос, чтобы её реплику услышал только друг, а дальше уже удостоила его очень внимательного мягкого взгляда, когда услышала историю про Холода. Сочетание мягкости и внимательности означало обычно, что она беспокоится за здоровье человека и за то, всё ли у него в порядке с головой. С другой стороны, это была какая-то неизвестная всем в Лиге часть жизни Барри, о которой он всё-таки решил рассказать. Может быть на него влияло то, что его отца вокруг все считали убийцей, поэтому ещё с детских лет мальчишка привык как-то иначе смотреть на весь этот мир, не веря при этом в виновность отца, может быть роль играло то, что из них всех только он был законный представитель правопорядка. Диане сложно было сказать, но ругать его сейчас она не собиралась. Доверие – сложная штука, которое лучше не испытывать просто так. – С бургерами… – амазонка немного смущенно замялась. – У меня всё ещё проблемы: никак не могу заставить себя их есть правильно, а не разделять на слои и каждый есть отдельно ножом и вилкой. Лучше пока курицу по-южному, хотя не понимаю, что это. Но доверяю твоему вкусу.
Желудок Барри, кажется, переваривал даже то, что невозможно было переварить, но в нормальных условиях, когда была возможность выбрать нормальную еду, то он не отличался какими-то экстраординарными вкусовыми предпочтениями, так что довериться в этом ему было можно.
Пока Аллен ушел передавать заказ и делать коктейль, Диана осматривалась, стараясь понять, что это за место и чем оно живёт. Барри сказал, что это нейтральная зона; порядок в подобных заведениях отслеживался всегда очень ревностно, не позволяли переходить оговоренную черту ни ребятам в белых плащах, ни в черных, наказывая одинаково сурово любого, кто затеивал конфликт. Хорошо было бы обойтись без драк сегодня, вечер-то был хороший.
– Мне кажется, что все, что с мороженым – уже безумно вкусно, но коктейль отличный. А Артуру я твои таланты не сдам, – Аквамен мог обойтись и без подобных изысков. Диана медленно потягивала через трубочку напиток и слушала Аллена. Это была странная зона, серая, теневая, где мораль как-то работала иначе. И это очень смущало амазонку, потому что она была воином, а для воина промедление может стоить жизни. Так оно чаще всего и бывало, потому что счет в делах спасения мира шёл на секунды. И сейчас надо было что-то сказать, чтобы и не оттолкнуть Барри, потому что понятно было, что на резкость он только замкнется, но не перестанет сочувствовать преступникам, и чтобы это не стало для него нормально, потому что за сопереживанием часто шли более решительные действия. – Я горжусь тобой, что ты смог помочь Майку и его дочке. Но подумай, что далеко не всех на преступления толкает безысходность. И что далеко не все из-за безысходности переступают черту, а не ищут другие пути, – она помолчала немного. – Некоторые поступки нельзя оправдать, но некоторых можно спасти, не дав сделать шаг в пропасть. Как ты не дал его сделать Майку.

Каждого из них что-то двигало, а иногда и тащило вперёд, каждый, перед тем как стать героем, прошёл через боль и страдание, через выбор и принятие решения. Именно этот выбор и этот путь делали их теми, кем они стали, кому верили люди и на кого надеялись, когда надеяться было больше не на кого, именно этим они были опасны для всех злодеев – не силами и способностями, хотя и ими тоже, а своей верой в то, что этот мир заслуживает шанс. Ещё один, и ещё один, и столько, сколько потребуется, даже если им всем придётся сложить головы ради этого и только тогда наступит снова Золотой век. Диана не могла сказать наверняка за всех, она могла сказать за себя, но чувствовала и знала по поступкам, что они все пойдут до конца.
– Подвиги бывают разные. И если в результате твоих действий ты смог столько сделать для человека, то… То уже то, что ты не упустил момент и вовремя поймал человека, не дав опуститься, является подвигом, – но у Барри явно назрел какой-то внутренний конфликт. Это было плохо, потому что в какой-то момент, который всегда становится решающим, он может всего на долю секунды замешкаться, и случится нечто непоправимое. Внутренние расколы хуже всего, она знала это по себе и по тому, к чему привели её сомнения. – Мы ведь сражаемся не ради системы, а ради людей. Я готова помочь каждому, кто захочет вернуться и исправиться, кто просто потерялся и нуждается в помощи, но человек должен сделать выбор. Ты же понимаешь, что нельзя закрывать глаза и делать вид, что выбор не сделан только из-за того, что он не озвучен вслух? Пассивный выбор – тоже выбор, а его мы не можем, как бы мне иногда не хотелось, сделать за других.
В людях был изъян, был изначально заложенный брак или уникальность – кто как это сможет обернуть. И свобода, которую они сами пытались обернуть против себя и превратить в оковы: оковы абсурдных правил и законов, оковы городов и квартир, в которых они себя запирали, оковы общественного мнения. Явное рабство они поменяли на добровольное и… Это было сложно, но было немало людей, для которых они действительно были примером, были надеждой. Самое страшное, чего можно лишить человека – это надежды.
– Мы не можем изменить мир, Барри, – она вздохнула. Разговоры о моральных выборах и о том, зачем же они рискуют и пытаются спасти мир из раза в раз, если люди сами себя уничтожают и не собираются это прекращать, всё больше и больше предаваясь разврату в сердцах, мыслях и действиях, всегда были тяжелыми. – Они должны это сделать сами, понимаешь? Иначе, если мы уничтожим действительно всю преступность, заставим жить правильно, то это будет лишь другая форма зла. Зло, порожденное желанием блага и превратившееся в тюремный режим во имя мира во всём мире. Мы не можем и не должны так себя вести. Всё, что мы можем – это дать им время, веру и надежду.
И дальше уже каждый сам должен был выбирать, в каком мире они хотят жить и что для этого могут сделать. Каждый мог сражаться за свою утопию тем оружием, которое было в арсенале: мечи, сила, перо, законы. Лишь бы не становились равнодушными и не проходили мимо тех, кто не может помочь себе сам. Возможно, что их существование в той же степени мешало, сколько и помогало людям, но это они вряд ли когда-нибудь узнают наверняка, потому что для этого нужно было отойти в сторону и ослепнуть, оглохнуть, чтобы не видеть тех, кому нужна помощь, а дать возможность кому-то другому, из людей, самим дойти до решения. Но такое было выше сил Дианы, она не могла оставаться в стороне и просто ждать, наблюдать и не думать о том, что же будет, если никто так и не станет помогать тем несчастным, которые в этом так нуждались. В её мире всегда были герои, вестники и любимцы богов, которые творили невероятные вещи и служили путеводной нитью для простых смертных, хотя многие из них, после совершенного подвига, становились жертвой человеческих страстей. И сразив чудовище не могли справиться с монстром внутри себя.
– Спасибо! – несмотря на сомнительность всего вокруг, принесенная еда оказалась весьма и весьма недурна на вид. Диана аккуратно отрезала небольшой кусочек на пробу и, пожевав, удовлетворенно кивнула – вкусно. Хотя, какой бы не была кухня в этом заведении, вряд ли она сюда вернется. – Ну, я то совсем не человек, но видела немало хороших людей. Правители далеко не всегда были лучшими из своего народа во все времена, но ведь из-за них нельзя бросать остальных? Эти ребята, возможно, и честнее, но представь, что сейчас каждому из них представилась бы возможность вернуться из криминального мира и стать честными во всех смыслах людьми… как думаешь, многие бы согласились? А из согласившихся многие ли не вернулись к прежней жизни? Тебе бы посмотреть не на них, а на сирот в приютах, которые попали туда из-за некоторых из таких честных ребят. А ещё есть те, кто колеблется, но ещё не переступил черту. Разве это не повод спасать мир столько, сколько потребуется от инопланетян, мета-людей и стихийных бедствий, чтобы кто-то смог сделать выбор и не разрушить свою жизнь? Ты сможешь пройти мимо и оставить всё как есть? Ты должен выбрать это, Барри, сам, но даже если мы будем сражаться ради одного человека, то я считаю, что это имеет смысл.

- То хотя бы ты будешь знать, что пытался и сделал всё, что было в твоих силах, а не просто смотрел за тем, как мир катится в Тартар, - слабое, возможно, утешение, но, если вдуматься, единственное, которое могло быть утешением, потому что не стыдно проиграть и умереть в бою, но позор прятаться от врага и отдать на растерзание беззащитных людей, у которых сил ещё меньше, чтобы хоть что-то изменить. - Ты видишь возможности, но нет гарантий, что они сбудутся. В Элладе был Дельфийский оракул, чьи предсказания сбывались всегда, но они были так туманны, что разобрать о том, чтобы было сказано, казалось практически невозможно, а потому предотвратить что-либо тоже.
Сила несла с собой огромную ответственность и спрос с тех, кто был одарен больше, чем остальные, всегда был строже. С них спрашивали не за годы или дни, а за каждую минуту, когда что-то было сделано или не сделано, потому что от их выбора зависели другие. И растратить понапрасну свои силы было особым страхом для Дианы, которая верила в предназначения и волю богов, в героев и злодеев. Вера не требовала подтверждения и давала силы, когда уже казалось, что она дошла до предела, но всякий раз она перешагивала эту черту и шла дальше, преодолевала слабость и находила мужество принимать бой из раза в раз.
Ещё неприятнее было думать, что ей всё ещё нравилась война, что в пылу сражения она чувствовала себя нужной и живой, что казалась орудием богов, через неё продолжающих играть в любимые игры с человечеством. Это могло бы снять и часть ответственности за то, что сделано или не сделано, но для этого у неё оставалась совесть, которая требовала довести начатое до конца. И всё-таки в ней жил дух войны - создавая её против Ареса, её сделали к нему дуальной, чувствующей слишком похоже, а потому рисковали, что если она сорвется или у брата получится её уговорить, то их двоих вряд ли что-то уже могло удержать от тотального уничтожения всего живого в мире.
- Не за что извиняться, - Диана улыбнулась и вздохнула. А что ей ещё оставалось? У неё были лишь надежда и вера в любовь. - У меня есть вера, Барри, когда у меня не остается сил, я прошу помощи у них, кто надо мной, даже если они молчат. Надежда и вера - это то, что у меня осталось от прежнего мира, от которого я отказалась, придя в мир людей. Я не жалею, это мой выбор и я всё ещё считаю его правильным и не сомневаюсь в нём. И тебе надо выбрать, тогда ты найдешь спокойствие и ответы на свои вопросы.
Оставалось лишь тихо рассмеяться - Флэш задавался сложными вопросами, но его судьба была предопределена добрым сердцем, которое всё равно не позволило бы ему оставаться в стороне, когда другие страдали. А ещё был идеалистом, хотя видел, кажется, от людей уже достаточно зла. Она тоже верила в людей и любила их, но всегда держалась чуть на расстоянии, потому что все, кем она дорожила, уже умерли и отсюда появлялось тоскливое опасение снова потерять друзей, потому что человеческий век недолог, а ей, если её не сразят в бою, ещё жить многие столетия наблюдая за становлением и угасанием цивилизаций.
- Скорее ребёнок бы не стал задаваться вопросами и просто принимал бы на веру то, что говорят старшие, - хотя для неё, конечно, он был ребёнок, да и в сравнении с остальными членами Лиги был самым по-детски непосредственным и наивным, возможно, что самым светлым. - Ты не один, Барри, у тебя есть друзья и зачем они, если ты не сможешь с ними поговорить и раскрыть душу? Друзья ли они тогда? Помни, что главное делать то, что должно, что считаешь правильным, что нельзя не сделать, а что будет дальше - на то воля богов. Будет то, что будет, но мы хотя бы даем другим надежду и возможность попытаться изменить себя и свою жизнь.