Есть алкоголики. Есть ценители. Есть ЗОЖники.
А есть Джессика Джонс - всего и понемногу. Чего в ней и было много, так Old Fashioned. Хорошая вещь, пробирала до костей и глубины души, разливая по грудной клетке приятное тепло, которое обычные люди заменяли любовью. Необычные люди, а точнее долбанутые - ненавистью. Кто на что был горазд. Джесс, увы, не относила себя к норме - ее жизнь настолько далека от этого понятия, насколько можно. Когда-то, в детстве - да, что-то нормальное было. Потом же авария, и все. Первое отхождение от нормы в ее не имеющим конца списке. Может, она бы и хотела быть ближе к серой массе. Что, впрочем, вряд ли. Средняя прослойка представлял из себя на удивление серых, скучных и мразотных личностей, не имеющих собственного мнения и идущими на поводу стадного инстинкта - собачье дерьмо, говоря проще. И раз уж она может хотя бы стоять в сторонке, то... Отлично!
Потому что вторая сторона медали, не такие как все, привлекали еще меньше. Да, эти личности имели свое мнение. Более того - пытались его донести. И, что уже было чересчур, пытались донести его слишком громко, буквально заставляя принять ту или иную сторону в ультимативной форме "не с нами, так против нас". И с абсолютным пофигизмом по отношению к тем, кому было пофиг. Это желание собрать собственное стадо раздражало чуть ли не больше, чем уже собранное стадо.
Есть люди. Есть герои. Есть злодеи. Есть мутанты.
И есть Джессика Джонс - всего понемногу. Есть еще и Old Fashioned в ней. Алкогольные коктейли она не любила. Но пила, так или иначе - в желудке все то, что она употребляла, всё смешивалось в единый напиток, называемый «Утром будет хреново, но кого, кроме Триш, это колышит». Сегодня же было исключение лишь из-за того, что бармен слишком настойчиво втирал ей, сил же препираться не было. В тому же ей действительно понравилось. Какой стакан сейчас был по счету, она не знала. А может и не помнила. Бармен что-то там говорил про то, что эта штука классифицируется как незабываемая, но может ее цена и количество как раз забываемые.
Она задумчиво грызла дольку апельсина, и... Все. Больше никаких действий. Да и разве нужно что-то еще?  Голова постепенно начинала полниться мыслями, приближающими ее к раскрытию тайн мироздания. Так всегда было: или какая-то умная псевдофилософская хрень, или тупые вопросы, на которые никому не нужен ответ. Например, как змеи живут без рук? Знают ли собаки о том, что пушистые? Почему-то в определенный момент жизни эти вопросы начинают казаться важными.
А потом нет.
Впрочем, Джонс прикинула, что до этой стадии маразма среднего возраста ей еще пить и пить. Хочет ли она доходить до этого? А... Черт его знает. Постепенно Джонс скатывалась в меланхолию.  Жизнь менялась, но не в лучшую сторону. Она просто менялась. На смену одному дерьму приходило другое, на смену одним радостям приходили другие. Не менялся лишь образ жизни.
Даже образ мысли менялся. Иной раз от его изменения становилось паршиво-паршиво. В какие-то моменты она замечала то, что становится похожей на героя. Того, что как эти Мстители.  Может, укусили?  И теперь ее ждет постепенная дегенерация? Она перестанет думать, быть адекватной и уйдет в бытие абсолютной ебанько? Ей стало страшно. Нееет, ну это нафиг. Пора завязывать тусить с Защитниками, они слишком плохо влияют на нее. И больше ни под каким предлогом не контактировать с Мстителями. Бывшими, настоящими - не имеет значения. Их всех уже не спасти, и они только могут портить других.
Пора переставать играть во все это и вернуться к истокам - бухать и расследовать. О, кажется все-таки начали проплывать эти... Такие мысли. Тупые. Потому что... Ничто не будет прежним.
Апельсин догрызся. Настроение стало хуже. Впрочем, ничего нового. Это означало лишь то, что пора в жизни что-то менять.
- Хватит, пожалуй этого, - выговаривать название заново либо не было желания, либо язык уже не поворачивался, а, что более вероятно, и то, и другое. Джесс не запоминала обычно названия того, что пьет, обозначая все примитивно: водка, пиво, скотч, коньяк, голубая вода (не вода!) и так далее. Корме только Джека Дэниэлса, с которым Джонс связывали годы дружбы и взаимовыручки. Может, не совсеи взаимо. Но тот факт, что она выучила эту марку виски, о многом говорил. Возможно, в ее подсознании хранятся и другие названия, но пока не нужны на свет не всплывают.
- Что еще есть? Нормального, а не той мочи, что вы предлагаете клиентам и называете "виски". - а вот на то, чтобы съявзить у нее всегда находились и силы, и острота языка. Но иной раз "прижимать" барменов в чисто профилактических целях, а то она прекрасно знала о всех используемых уловках. И иной раз лучше бы действительно продавали мочу.

Джессика честно попыталась состроить если и не умное,  то хотя бы серьезное лицо. То, о чем говорил бармен напоминало либо проклятие на латыни, либо отборный мат, но какой-то завуалированный, чтобы не прикопаться. Знакомые слова ухо, впрочем, улавливало; значит, дела обстояли не так плохо, как кажется, и ей хотя бы хотели втюхать что-то алкогольное. Но таким языком, языком профессионалов, обычно втюхивали что-то дорогое и не слишком... Интересное. Душевное. Джессика искренне верила, что если не тронуло за живое или за мозг - значит хрень. Цена и качество, конечно, влияли на степень участия в жизни, но не всегда - Джонс пила и мейнстримный алкоголь буржуев, и самогон от "babushki Ani", которыц в благодарность притащил какой-то русский, стоило ей разобраться с дело; в общем, пила она много и разного, но цена и те рекламные компании, которые проводились, влияли на алкоголь далеко не всегда. Поэтому Джонс постаралась напрячь извилины и прикинуть, сколько у нее там осталось на счету, чтобы знать, поддаваться сейчас на провокации или идти по старым проверенным тропам.
Но... Как оказалось, нет, поить ее еще каким-то коктейлем, название которого о на даже не будет пытаться запомнить, не собирались. И Джонс даже не знала, хорошо это или нет.  Впрочем, знала, что ответ знает хрен, но это так, лирика.
В раздел лирики входили и дальнейшия действия бармена. Джонс вполне могла представить, как на основе этого пишется какое-нибудь стихотворение о суициде. Или проза, но, скорее всего, от русских классиков - все эти штучки о деградации личности, романтике алкоголя и несовпадении ожиданий с реальностью это по их части. Ну, может, Паланик бы мог сделать нормальную зарисовку.
В общем...
-  А разве для этого не бокалы нужны и все дела? -  Джесс не эксперт, но дома у нее был бокал. Большой такой. Умеренно большой. Можно было бы сказать, что размерами она что-то компенсирует, но... Да, она компесирует - затрату нервных клеток на то или иное дерьмо, случившееся в ее жизни. Впрочем, жадность и халява в унисон говорили: бери, что дают, и не выпендривайся. И, в общем, мудрый совет-то, грех не прислушаться.
Конечно, как эстет она могла поднять стакан на свет, посмотреть на переливы цвета и отблески, чтобы потом с глубокомысленным видом потом кивнуть, будто бы что-то увидев, а потом пить мелкими глотками, возвращаясь к стадии псевдофилософской хрени и изрекая какие-то мудрости, но нет. Так поступают идиоты, если подумать, которые набивают себе цену и не способны на большее. Джессика, впрочем, не имела против ничего против: они были частью ее клиентурной базы, а значит приносили денег в ее кошелек.
Неожиданная щедрость не особо ее удивила и впечатлила. Если бы в барах были стены почета, где вывешивались частые посетители, то фотографии Джонс бы не было. Она не любит ни фотографироваться, ни выставлять что-то напоказ. Но появлялась в подобных заведениях достаточно часто, особых проблем не приносила, кроме тех случаев, когда проблемы шли за ней попятам. Но тогда она извинялась и оплачивала все неудобства. Так что... Иногда ее действительно баловали выпивкой за счет заведения.  Все, кроме Люка - зараза. Нормально же раньше общались. Нет же, блин. Теперь новый уровень геройских отношений, что б его.
Впрочем, Джессика здесь не для этого. Взяв стакан, Джесс все же присмотрелась, принюхалась даже (мало ли?) и только потом уже принялась за опустошение. И даже не залпом, хотя она могла. Просто... Надо же распробовать. Она не гурман, но и не абсолютное быдло. Джонс нахмурилась и пригляделась, по крайней мере попыталась это сделать.
- Так какое у тебя имя? - бейдж явно не хотел приобретать четкость.  Что же, возможно, хорошим знаком. Вон как пробило, и градус не понизило, не соврал.  О работе говорить не хотелось. Точнее, хотелось, но на ум приходило что-то односложное и полное нецензурной лексики. В сокращенном же варианте это было "пиздец, нахуй".
- Я похожа на человека, у которого не бывает проблем? - она ухмыльнулась. Если вдуматься, то ее работа это и есть, проблемы, чужие проблемы, которые она разрешает кормят ее ровно в той же степени, как и бармена умение вовремя подлить. И отсутствие проблем наоборот для нее только... Проблема. От сложности бытия хотелось волком выть. - Да и от счастья сюда только студенты после сессии приходят, разве нет? Обитель сирых и убоких, хах