- А, мисс МакКиннон.
Она не была знакома с ним лично, но успела не только наслушаться о поведении младшего Лестрейнджа, но и определенно насмотреться. За масками трусов и слабаков, мужчин и женщин, носящих длинные мантии, тяжело было узнать кого-то определенного. Марлин могла бы потратить время на анализ движений, любимых заклинаний или способов защиты, но этим занимались другие работники Министерства Магии. Она выполняла работу аврора, отвечая не только за безопасность, но и за спокойствие в магической Британии. Конечно, достаточно самоуверенно это звучало, но МакКиннон никогда не произносила этого вслух. Лишь считала себя ответственной за сохранность жизни магглов или же магглорожденных волшебников.
Она замерла на месте, принимая наиболее удобную, знакомую уже, позу для атаки. Рабастан пусть и был не шибко трезв, но это не отменяло его принадлежности к Пожирателям Смерти. Доказать этого никто не мог, но все знали или же подозревали. Марлин обычно не развешивала ярлыки, но тут уж крутиться было некуда. Очевидно перед ней был один из приспешников Темного Лорда. Другой вопрос - что он тут забыл? Взгляд мимолетно скользнул по обрушенным стенам вокруг, стараясь выхватить знакомую макушку. Вряд ли Маккензи так легко попалась бы в лапы Пожирателей смерти.
- Слышал Вы выжили, какая радость.
- За мое здоровье пьете, мистер Лестрейндж? - ответила девушка, прекрасно зная, что бессмысленный разговор - это лишь возможность прицелиться. Определить, что лучше использовать в бою, продумать тактику и найти для себя наиболее удобную позу нападения. Стена, к которой привалился Рабастан, отлично подходила в качестве щита, поэтому Марлин отметила ее про себя, напоминая развалить при первой же возможности. Сама она может спрятаться за дверным проемом, от которого остались лишь одни косяки.
- А меня прислали проверить, все ли тут в порядке, нет ли кого.
За это время вокруг не появилось никого, значит, либо Рабастан успел добраться до них первее, либо тут и искать было некого. Марлин надеялась на второе объяснение, хотя и не упускала из рассмотрения вариант, что за несущей стеной пытается вырваться из какого-нибудь заклинания ее младшая сестра.
Девушка поджала губы, ступая немного в сторону и не сводя ни взгляда, ни артефакта с Лестрейнджа. Выглядел он достаточно собранным, хотя и покручиваемая в руке фляга кричала об обратном. МакКиннон не чуралась пьяных волшебников, так как прекрасно владела заклинаниями, которые могли положить любого на лопатки. В данном случае девушка не преминула бы вжать его лицом в пепелище, оставшееся от ее дома. Отвращение постепенно нарастало, стоило лишь заметить медленные действия Рабастана. Одни лишь животные повадки, похожие на издевки, и ничего более. Хорошо, что на его месте был не Трэверс, который отсюда точно бы не ушел.
- Опустите палочку, мисс, я же не представляю опасности для Вас.
- А я представляю для Вас опасность, мистер? - МакКиннон сделала шаг вперед, раздумывая о том, что заклинание можно направить слева, тогда стена упадет на Лестрейнджа. Если за ней скрывается какой-либо заложник, то он не пострадает. - Боитесь девушки? Меня? - взмахнув волосами, она ухмыльнулась, кивнув. - Типичное поведение мужчин в наше время, - даже вздохнула, при этом не скрывая серьезности, с которой подходила к предстоящему противостоянию.
А то в скором времени должно было случиться, ведь Рабастан уже откинул свою флягу. Даже расстегнул куртку.
На самом деле Марлин всегда забавляла эта черта Пожирателей смерти. Они любили шоу. Из боли, отчаяния, страха превращали свои нападения в представление. Никто не наслаждался происходящим, никто не просил продолжения, только эти твари, жаждущие власти, скакали вокруг пепелища. Как последователи какого-то культа, возвели Темного Лорда на пьедестал, преклонившись перед ним и решив, что это дает им право требовать повиновения других.
- Everte Statum.
МакКиннон ожидала атаки и не противилась. Дала возможность почувствовать преимущество над собой, оказавшись в воздухе. Приземление оказалось не из приятных, но она лишь крепче сжала артефакт. Плечо болело от столкновения с промозглой землей, когда девушка вжалась ногой в дверной косяк. Как тот устоял посреди пустыря - непонятно, но это сейчас не имело значения. Марлин толкнула ногой промокшее дерево, заставляя конструкцию накрениться и подхватывая ее заклинаниями. Брусья полетели в сторону Пожирателя, когда она уже успела выпрямиться и выставить артефакт перед собой.
- Когда-нибудь Вы перестанете быть настолько предсказуемыми, - бросила МакКиннон сквозь грохот и направила волшебную палочку на стену. - Flipendo, - кладка не выдержала атаки, облаком пыли скрывая и Пожирателя, и падающие кирпичи. - Fumos, - крикнула следом, обволакивая Рабастана темным дымом и дезориентируя в пространстве. Лишь кашель и громкие ругательства подсказывали, где тот находится, когда Марлин бросилась сквозь выставленную ею защиту.
Артефакт уже перекочевал в левую руку, когда правый кулак со всей силы столкнулся со скулой Лестрейджа. Могло быть и хуже, но волшебница не преминула воспользоваться несколькими приемами рукопашного боя. Достаточно было вспомнить, как сильно она ненавидит каждого, кто пытается пресмыкаться перед Темным Лордом. Толкнув мужчину ногой в живот, МакКиннон поймала его за шею, нагибая и с большим усердием вбивая коленом в висок.
Облако дыма уже почти рассеялось, когда она получила ответный удар, заставивший ее отскочить на несколько шагов. Палочка вновь оказалась в правой руке, и обезоруживающее заклинание попало в цель.
- Твой хозяин не учится на собственных ошибках, - поделилась Марлин, выдыхая боль в боку и не опуская артефакта. Она была готова продолжить. Ведь помимо того факта, что она терпеть не могла кичащихся своим происхождением лоботрясов, на этом самом месте именно из-за них ее семья погибла. Стоило ли говорить, что если Рабастану повезет отсюда уйти, то это окажется лишь прекрасной случайностью, чем ее преднамеренным проигрышем. В этот раз МакКиннон не сдастся.
- Что здесь происходит?
Звонкий голос отвлек, и Марлин на мгновение замешкалась. Пожиратель воспользовался этим, то ли отыгрываясь за свою гордость, то ли пытаясь доказать что-то самому себе. Девушка выдохнула сквозь зубы, справляясь с болью в и так поврежденном плече.
- Repello Muggletum, - произнесла она, выставляя щит вокруг пустыря и продолжая атаковать Рабастана. Нельзя было давать ему спуску, как и нельзя было не обращать внимание на гостью, которая тоже, судя по всему, была одной из них. МакКиннон перекатилась за обломки дома, выставляя перед собой щит и пытаясь разглядеть девушку.
Она не узнавала ее. Хотя и пыталась понять, что именно кажется в ее внешнем виде подозрительным. Или реакция на происходящее, или же взгляды, которыми она одаривала и пожирателя, и аврора.
- Если ты с ним, то становись в очередь, - крикнула девушка, пригибаясь от шквала заклинаний. Лестрейндж словно с катушек слетел, вспоминая все, что когда-либо помнил или же знал. Может, это МакКиннон его недооценивала. - Если со мной, то быстрее сюда, - раздвинув щит чуть в сторону, она поманила гостью. Та, кажется, и сама могла справиться, но рисковать Марлин не хотела. Нападать на первых встречных, не зная, кто они и зачем пришли, не было в ее привычке. Да и учитывая порталы, мало ли кто мог оказаться перед ними.

- Сейчас направо, - схлопнув перчатки в ладони, она упрямо смотрела перед собой. Не успев уследить за временем, теперь приходилось ехать в такси, указывая водителю дорогу. В ногах стояло несколько белых, кажется, слегка помятых, пакетов из достаточно дорогих магазинов. Внутри хранились подарки от родителей, которые Пэтти заблаговременно переложила в даже на ощупь элитные пакеты. Эмблемы модных домов переливались в лунном свете, который попадал в автомобиль через лобовое стекло.

- Вы откуда приехали? - спросила она, замечая смятение на лице водителя. Судя по всему, он был новеньким, возможно, даже не разбирался в местности. Держался, к слову, гордо, хотя и видно было, как скачут глаза от стороны в сторону. - Направо, - подсказала девушка, вздыхая и нетерпеливо снова надевая перчатки.

Вернон будет недоволен, но она ничего не могла поделать. Не умела перемещаться в пространстве, как некоторые. Хотя, наверное, именно за это муж и ценил ее больше, чем любую другую. Петуния оставалась самой нормальной и самой правильной женой. Улыбалась каждому, не давала к себе прикасаться, плела свои интриги и оставалась главной на их улице.
После рождения Дадли она решила, что помимо городского совета, обязательно вступит в попечительский. Именно поэтому теперь нарабатывала репутацию своему имени. В привилегированные кружки людей с улицы не берут, а внушительный браслет красивого сплетения белого и желтого золота подсказывал, что Петуния Дурсль не была простой. Только это украшение нужно вернуть в течение недели в магазин.

- Остановите здесь, - слишком лениво, но достаточно четко для госпожи проговорила она. Всегда хотела оставаться «хозяйкой», поэтому продолжала гордо держать подбородок повыше. Машина резко дернулась, колесом цепляя бордюр, и Пэтти закатила глаза, вздыхая что-то об эмигрантах. Подхватив пакеты, она не стала дожидаться, пока водитель соизволит ей помочь. Толкнув дверцу, аккуратно вышла из автомобиля, протягивая несколько идеально ровных бумажек мужчине. - На сдачу купите себе карту Лондона, мистер… - махнув ладонью в знак того, насколько ей безразлично его имя, Петуния отошла от бордюра, двигаясь в сторону дома.

В Литтл Уингинг они с Верноном переехали после свадьбы. Место жительства выбирали тщательно, потому что рассматривали множество вариантов. Какие-то были доступными, какие-то выглядели шикарно, но не стоили столько денег, сколько просили владельцы. Вернон всегда оставался верным себе, проверяя все, на что приходится тратить зарплату. Петуния именно за это качество и любила его сильнее, пожалуй, чем любого другого человека из своего окружения. С ним она могла расслабиться и не переживать за уплату счетов, потому что муж был заинтересован в их социальном статусе не меньше ее. Долги создавали плохую кредитную историю, так или иначе влияющую на репутацию их семьи.

Сначала Пэтти, конечно, чувствовала себя невероятно счастливой. Все же дом оказался куда просторнее комнаты, которую приходилось снимать во время учебы. Да и сильное плечо рядом вызывало ничего, кроме хорошего настроения. С течением времени девушка стала замечать, что многого не хватает. До идеальности нужно было работать и приспосабливаться. Именно поэтому на улицу Дурсль выходила лишь при полном параде, тщательно проверяя, чтобы все было так, как задумано. В окнах ее дома можно было заметить живые цветы на подоконниках, светлый и уютный тюль. Иногда она специально подвязывала его, чтобы соседи смогли оценить новый телевизор, который Вернон подарил ей на Рождество.

Они ездили только в тот магазин, куда ходил мэр города. Пэтти брала под руку Вернона, демонстрируя обручальное кольцо, которое отлично сочеталось с ожерельем на аккуратном платье. Использовала только полезные для природы пакеты, хотя и не понимала, в чем смысл этого маскарада. Бумага или пластик - одно и то же. Правда старалась не упускать из внимания взгляды со стороны. Если кто-то закатывал глаза, то подмечала это, запоминая, и в следующий раз отвечала тем же.

Может, именно поэтому сейчас аккуратно несла пакеты из фешенебельных бутиков, в которых были сложены подарки для Дадли и несколько кусков домашнего сыра. Идеальная снаружи и такая же, как все, внутри Петуния. Иногда это ее даже забавляло: остальные не скрывали своей бедности, а она умудрялась повернуть все таким образом, что многие считали их с Верноном заносчивыми миллионерами. Здорово и состоятельно.
Конечно, не только деньги делают человека счастливым, но Пэтти успела уяснить - чем большее количество нулей в чеке, тем легче жизнь в столице.

Обойдя лужу, она придержала пальто, вздыхая на нерасторопность городских служб. В Литтл Уингинге такого не случается, потому что городской совет остается городским советом. Миссис Дурсль отважно требует уважения к проблемам, которые задевают безопасность жизни ее сына. Иногда даже чересчур, но кто устанавливает рамки? Пэтти устанавливала их. По крайней мере у себя в доме, но в скором времени обязательно расширит свое влияние. Вернон верил в нее, а большего и не требовалось.

Несколько раз обернувшись на странный шум, она со спокойной душой не заметила приближающегося автомобиля таксиста. Не хотелось бы сталкиваться с агрессией мужчины, поэтом покрепче перехватила пакеты, ускоряя свой шаг. До дома идти было не так уж и долго, но даже на своих двоих оказалось быстрее, чем на петляющем такси.

Только шум, как оказалось, доносился спереди. Потому что буквально в следующее мгновение Пэтти оказалась сбита ног. Пакеты остались в руках, - люди всегда удивлялись хватке девушки, - но затылок все же пострадал.
– Прошу прощения, мисс.
Дурсль осторожно вытянула ногу, осознавая, что лежит практически в луже. Малолетняя девица уже поднялась на ноги, всем своим видом доказывая догадки Петунии о воспитании нынешнего поколения.
- Беру свои слова обратно.

- А Вы достаточно выросли, чтобы давать, а потом забирать? - уточнила девушка, осторожно приподнимаясь и весьма недовольно оглядывая пальто сзади. - Хэллоуин был вчера, - заметила внешний вид девицы. Отвратительный праздник, который Дурсль не переносила всем сердцем. Одно лишь упоминание ведьм и колдуний заставляло вспоминать о сестре. В последнее время слишком часто ей приходится слышать о Лили. Сначала родители, потом снова родители, множество детей, выряженных в магов и кентавров. С отвращением отряхнувшись, она поправила берет, стараясь восстановить дыхание.

Взгляд коснулся порванного пакета и вывалившегося из него сыра. Пэтти манерно сжала пальцы в замок, призывая себя успокоиться и вспоминая все сеансы с психотерапевтом, на которые никогда в жизни не ходила. Лишь слышала по радио, что такое существует. Дамы в городском совете охали и ахали, а они с Верноном продолжали настаивать на шарлатанстве. Мода модой, поэтому пришлось играть роль постоянной клиентки воображаемого мистера Кегеля.

- Вы знаете, который час и где Вы находитесь? - уточнила Пэтти, не показывая своего смущения. Словно сыр в пакете из элитного магазина часов - это то, что происходит со всеми, словно, так оно и должно быть. - Во-первых, я являюсь членом городского совета, и Вы только что испортили мой внешний вид и нанесли ущерб моему имуществу, - не договорив последнее слово, девушка огляделась на очередной шорох. Но тут же схватила девчонку за запястье, не давая той сбежать. Она не раз сталкивалась с подростками, которые думали, что имеют право раскидывать туалетную бумагу на ее кустарниках. - Ни шагу от меня, пока я не выясню, кто твои родители и на чье имя писать жалобу. - неподалеку показалась темная фигура мужчины. Ее отец?

Флорин нравилась эта странная компания, в которой искрились чувства. Она, как француженка, любила все тайное и необычное. Ей пришлись по души взгляды Эми и Сириуса, которыми они обменивались, но она также обратила внимание и на Люпина, который казался слишком серьезным. Ри любила сложности и легких путей никогда не искала. Она терпеть не могла, когда что-то само прыгало ей в руки. Она была красивой, знала себе цену и могла получить все, что угодно, но это было слишком просто для нее. Девушка стремилась добиваться всего сама, избирая более сложный путь. Она легко согласилась пойти вечером в Хогсмид, так как это сулило приключения, которые она любила не меньше. Ла Рошель нравилось быть частью чего-то нового и интересного, а новые знакомые обещали все это. Девушка не могла отказать себе в удовольствии провести первые дни в Хогвартсе, нарушая правила.
Француженка послушно следовала за новой подругой и ее странным кавалером, оказываясь в тесном подземелье.
– Он просто слишком любит учиться. Весь такой правильный и не понимает, что иногда нужно уметь развлекаться. Ну, мне так кажется, точно сказать не могу, - Флорин рассмеялась, не удосужившись прикрыть ладонью губы, - точно тебе говорю, он просто смущается девочек.
- Ты думаешь, что ему нравятся мальчики? - с акцентом поинтересовалась ла Рошель недостаточно тихо, но в этот момент Сириус остановился, а Эми вжалась ему в спину. Флорин улыбнулась, с привычным парижским умилением разглядывая романтичную сцену. Она заметила, что Эми смутилась и постаралась не улыбаться так явно, чтобы подруга не подумала, что она смеется над ней. Они выбрались в незнакомом месте и француженка с интересом осмотрелась по сторонам, оглядывая подсобку. Она не задавала лишних вопросов, но ей было интересно узнать, как Сириус и его друзья узнали об этом месте. Девушка поправила волосы и пошла следом за ребятами, прислушиваясь ко всему. Она была новенькой, не все понимала, что говорили вокруг, но ей было любопытно абсолютно все. Француженка пошла за Эми и Сириусом, послушно останавливаясь у заведения, на которое указал гриффиндорец. Флорин не спешил заходить, ей было интересно осмотреться вокруг и она отошла к витрине напротив, дав этим двоим возможность несколько минут побыть вдвоем. Девушка с интересом изучила новинки магазина и повернула голову налево как раз в тот момент, когда около того Королевства появился Люпин.
- РэмУс! - позвала она парня, махнув ему рукой и привлекая внимание. Сириус уже курил на входе и девушка, решив не смущать своего возможного кавалера, зашла внутрь, находя Эми очень быстро. Она села рядом, принимая меню.
- Заказывай, сегодня я тебя угощаю. - Француженка благодарно улыбнулась, читая оглавление и водя аккуратно ногтем по своей нижней губе. Она листала страницы, изучая содержимое. – Давай Люпину закажем самое алкогольное что тут есть? - Флорин улыбнулась, согласно кивая и когда разносчик показался около их стола, указала ему пальцем на выбранные коктейли и другое
- Поскорее хочется увидеть его пьяным, - шепотом поведала девушка, наблюдая, как оба парня опускаются на свои места. Ри посмотрела на смущение Эми, рядом с которой сел Блэк и подмигнула ей. - РэмУс, я так рада, что ты пришел. - Ри повернулась к нему, придвигаясь немного ближе и улыбаясь своей спокойной и обворожительной улыбкой. Она знала, какой эффект производила на парней и этот ей понравился. Она не собиралась бегать за ним по всей школе, чтобы портить ему жизнь, но планировала соблазнить сегодня ночью. Ей не нужны были серьезные и долгие отношения, которые не привели бы ни к чему хорошему. Она предпочитала брать от жизни максимум пользы и удовольствия и ей казалось, что соблазнить гриффиндорца для начала было хорошей идеей. - Тяжело быть старостой? - сочувственно поинтересовалась ла Рошель, вкладывая во взгляд достаточно грусти и понимания, чтобы он думал, что ей это интересно. Девушка дотронулась ладонью до его руки, искоса взглянув на вторую пару. Они тихо переговаривались и смотрелись очень мило. Эми хоть и смущалась, но держалась хорошо, а Сириус был очень расслаблен. Флорин казалось, что они идеально смотрятся вместе, дополняя друг друга. Девушка вернула внимание своему кавалеру, который заговорил и начал отвечать на вопрос. Ри следила, чтобы он постепенно поглощал напиток и не отлынивал.
- Да ты разговаривать с девушками научился. - Ла Рошель посмотрела на Сириуса, недовольная тем, что он прервал Люпина.
- СириУс! - предостерегающе произнесла девушка, надеясь, что он не продолжит смущать своего друга. Ри не успела обратиться к Рэмусу, как оживилась и Эми. Она успела выпить и расслабиться, было видно, что ей хорошо и Ри была рада, что это так, но ей хотелось подольше поговорить с Люпиным, чтобы понять, что его привлекает. Она вздохнула, когда Картер задала свой вопрос.
- Рэмус, какие девушки тебе нравятся?
Разговор о споре улыбнул француженку, а предложение сыграть в обычную игру вызвало у нее восторг. Она заметила, как напрягся Люпин и это только укрепило ее желание сыграть.
- Отличная идея, - на французском произнесла девушка и посмотрела на Люпина, - соглашайся, mon cheir, это будет весело.
Она заметила странный взгляд Блэка, но Сириус очень быстро отвлек Эми от них и Ри прижалась к плечу Рэмуса, проводя ладонью по его руке и сжимая пальцы. Ей нравилось видеть его смущение и чувствовать волнение. Она подмигнула подруге, которая оказалась в плену слов Сириуса, и положила ладонь на колено гриффиндорца.
- Ты не пожалеешь, - пообещала она и собрала волосы назад, отпивая немного своего напитка. Ри отметила, что свет погас, музыка заиграла другая и в на небольшой сцене начали танцевать с вижу неплохие профессионалы своего дела. Ри отмечала пластику и движения, но не спешила к ним присоединиться. Она попыталась разглядеть в темноте Эми, но не смогла. - ЭмИ, начинай, - попросила Флорин, передавая первый ход подруге, чтобы та начала. - Сыграем сперва это, потом что-нибудь другое, - сразу предложила девушка, чтобы они не думали, что она ничего не умеет и не знает. Ри улыбнулась всем, когда света стало больше. Ей нравилось, что все напряжены, особенно нога парня под ее ладонью. Она, добиваясь большего волнения, провела ладонью выше, заставляя Рэмуса сесть ровнее. Ри улыбнулась, когда Эми заметила это и подмигнула ей, держа все под контролем.

"Близится финал Чемпионата мира по квиддичу, что проходит в Аргентине. Чемпионаты - лучшее, что происходит с магическим мировым сообществом, которое сближает людей и позволяет завести знакомства и впечатления от знакомства с совершенно разными людьми и представителями разных магических школ. Джинни обожала квиддич и путешествовать. Последнее выходило крайне редко, и командировки - единственная радость от смены обстановки, которая имеет место быть в ее жизни. Джиневра не то, чтобы недовольна своей жизнью... Просто само понятие отпуска ассоциируется у нее с непрестанной работой, ведь совпадает это с теми днями, когда дети возвращаются из школы. Так что, возможность посетить Чемпионат мира была для нее сродни спасительного круга утопающему, она схватилась за это предложение, как за древко метлы, с которой ее всегда было так сложно и почти невозможно сбить, и поставила себе цель во что бы то ни стало туда попасть. Объединив это, конечно, с работой. Повышение или премия не помешают. В любом случае, Джинни с семьей поехала бы на этот Чемпионат.
и коробило ее, однако же, совсем другое. Она не хотела, чтобы ее отпуск был проведен на Чемпионате с семьей все те дни, что будут проходить игры. Она видит их слишком часто и много, и отдых, опять же, не вызывает в ней ассоциаций со свободой. Жутко, но работа больше напоминает о свободе, чем дом и уют, и, может поэтому, Джинни Поттер с головой ушла в карьеру, как и ее муж, как только дети стали исчезать из дома на время учебного года. Джинни прекрасно понимала: если она поедет с семьей на Чемпионат, то это означало бы, что она едет с детьми на Чемпионат, а их отец где-то зависать с друзьями и игроками. Нет уж. С некоторых пор Джиневра пытается гасить в себе протестные эмоции и желания, и как-то смягчать им самооправданием. Но самооправдание - такой себе ход в любом из вариантов. Признаться же в том, что поехать по работе на Чемпионат, лишь бы отдохнуть от семейных обязанностей и скинуть детей на папу, было бы личным поражением. Ведь это означало бы, что Джиневра Поттер из рода Уизли просто не вывозит. А она вывозит все. Ничто более не способно сломать эту женщину. И все же, она искренне радуется, когда оказывается в списке лучших журналистов, спортивных корреспондентов, отправленных на Чемпионат от лица издания. Ведь это значило, что все ее общение, все светские вечера и фуршеты со спортсменами - это по работе. Это оправдано. И, конечно, это отличный повод встретиться со своими девчонками, которые еще летали в составе команд от "Холихедских гарпий".
Девичник и впрямь удался. Вот только Джинни все равно вернулась в номер раньше полуночи, заплела дочери на ночь косы, выслушала мальчишек, как было здорово в парке развлечений с американскими детьми, и лишь потом, стоя в душе под струями прохладной воды, понимала, что ничерта из рассказанного не услышала, но слушала весело, не показывая, что в ней достаточно шотов веселящей воды. Девичник команды - это почти как встреча выпускников, только лучше. И она была не единственной, кто завязал с карьерой. Вечер и правда был хорошим. Как и Джинни была хорошей мамой после. "

_________________________________________________________________________________________________

     С наслаждением вдохнув воздух полной грудью, Антонин Долохов перекинул вещмешок через плечо и спустился с трапа корабля. Лениво переползающее по небу полуденное солнце скрадывало тени, и только прохладный ветерок помогал пережить зной. Юноша и раньше бывал в Шотландии, но чаще всего проездом, и ему никогда не удавалась задержаться в этом странном месте, так напоминающим ему пригороды Ленинграда, хотя бы на пару дней.

     Досмотр юноша прошел достаточно быстро - с собой у него было только самое необходимое, вроде запасных пачек сигарет и вяленого мяса, если придется ночевать не в городе, запасной одежды и прочих милых сердцу вещей. Например, томик с избранными произведениями магов-поэтов серебряного века и его дорожный набор для рисования. Ничего запрещенного или подозрительного у Долохова с собой не было. Выйдя же в город, Антонин первым делом направился в сторону умопомрачительного запаха жаренных колбасок и грибов. Нос довольно быстро довёл его до харчевни, где выпускник дурмстранга решил перекусить.

     Заказав себе стандартный шотландский завтрак и кофе, молодой человек расстегнул сюртук и откинулся на спинку стула, мысленно составляя маршрут. После плотного завтрака он собирался к реке Уик, чтобы смыть с себя "корабль" и немного подремать. На воде Долохову всегда спалось неспокойно, по-этому вместо того, чтобы спать, он проводил вечера либо в своей каюте за книгой, либо делая наброски на носу корабля. А потом выпускник дурмстранга собирался заглянуть на книжную ярмарку, о который слышал от тётушки Альберты. Она утверждала, что это какая-то особенная ярмарка волшебных книг, которая проходит четыре раза в год, и там можно будет урвать по истине ценные экземпляры. А учитывая, что завтра у Антонина должно было быть день рождение, он собирался оставить кругленькую сумму.

     Достаточно быстро принесли заказанную еду. На огромной тарелке было сразу всё: сочащиеся кровяные колбаски, бобы, шампиньоны, глазунья. Даже картофельные лепешки и бекон. В кофе же Антонин уловил нотки мудрёного травяного бальзама. Однако юноше всё безумно понравилось: он прикончил всё буквально за двадцать минут. Закончив трапезу, Долохов заказал себе отдельно стопочку мудрёного травяного бальзама, и с наслаждением закурил.

     Уже через два часа молодой человек, наплававшись вдоволь, отдыхал в тени дерева, подложив походный мешок под голову, и просто наслаждался тем, что существует. Перед ним был открыт весь мир. Весь последний год после выпуска Антонин путешествовал по свету, пил дурманящие настои под бой барабанов в Африке, наслаждался закатной красотой Кавказских гор из палатки, покуривая трубку, отплясывал под заводные гитары в Мексике и Бразилии. И у него еще оставалось полтора месяца до начала обучения в военной академии, которым Долохов грезил курса с девятого.

     Юноша не заметил, как задремал. А когда проснулся, был уже вечер. Одевшись и собрав свои вещи в заплечный мешок, Антонин направился в сторону домов, надеясь поймать кого-нибудь из местных и уточнить, где же ему искать ярмарку. Оставалось только одно - случайно наткнуться на проживающего тут волшебника.

Алтея стояла неподалеку от небольшого дома, опираясь плечом о дерево. Поигрывая волшебной палочкой между пальцами, она то сгибала, то разгибала податливый артефакт. Уже больше двадцати минут девушка находится в ожидании, сосредотачиваясь на том, что происходит внутри дома. Судя по мыслям отца, рядом с ним находится его жена, но это не приносит тому радости. Хочется фрикаделек, хотя на ужин, кажется, планируются спагетти.
Эйвери усмехнулась, переводя взгляд на окно, за которым скрывались Джексон и его грязнокровная подруга. Тяжело было назвать его любимым братом, но если сравнивать с Ксандером, то отношения со вторым складывались куда приятнее. Ксандер разбирался в боли. Он знал, как можно сделать так, чтобы жертва кричала и не останавливалась. Хрипы, стоны, просьбы о пощаде. Алтея повела плечом, чувствуя приятное волнение внутри.
Джексон тоже не отставал, но был скорее мягкотелым. Непонятно, что именно его останавливало, но все чаще и чаще его можно было заметить или в окружении книг, или же в окружении девочек. Честно говоря, Тея считала, что ни одна из них недостойна и пальца ее брата. Возможно, всему виной была сестринская ревность за внимание. Хотя, нечего было отрицать очевидное. Джексон никогда не умел думать головой, отдаваясь чувствам и желаниям, которые постоянно посещали подростка.
Алтея одно время закатывала глаза, замечая брата в коридорах Хогвартса и уходя в другую сторону. Наблюдать за тем, как он справляется с соблазнением какой-нибудь полукровки было не то чтобы странно, скорее отвратительно. Знание, что Джексон якшается с теми, в ком течет грязная кровь, и не скрывает этого, расстраивало.
За занавеской показалось несколько теней, и Эйвери довольно усмехнулась. Хозяин дал четкое указание - доказать свою верность и избавиться от грязнокровки. Непонятно, почему Лорд и вовсе дал Джексону шанс исправиться, возможно, всему виной взаимоотношения с их отцом. Хотелось верить, что это был шанс не для старшего брата, а для нее. Ведь как только Джей получил приказ, в ее мыслях раздался хриплый голос хозяина.
- У тебя появилась возможность. Если он не справится, можешь показать себя. Докажи свою верность.
Алтея пробралась в мысли девушки, узнавая ее имя. Мегги. Ждать было бессмысленно, ибо сомнения грязнокровки подсказывали, что убийством там и не пахнет. Улыбка на лице стала еще шире, заставляя Эйвери ликовать внутри. Она немного сомневалась в разумности Джексона, переживая, что тот лишит ее второго шанса. Брак с Франсуа не принес никакой пользы, отдаляя ее от заветной метки. Морель скитался по Франции и Италии, даже не собираясь задумываться о перспективах, которые ему предлагали. Никакой пользы француз не принес, и Алтея не смогла стать той, кому бы хозяин доверил что-то серьезное.
- У тебя минута, - оставив мысленное послание брату, девушка взмахнула артефактом, распахивая дверь. Та ударилась о стену, из-за чего родители в ужасе подскочили с дивана. Эйвери откинула мужчину к телевизору, а женщину обездвижила, бегло оглядывая гостиную. Наверху послышался возглас, и Алтея улыбнулась. Мегги была перепугана, панически пытаясь решить - оставлять родителей или же бежать за своим возлюбленным. Девушка бы умилилась, если бы подобное ее трогало. Однако, смятение всегда было на руку.
- Crucio, - произносить заклинания совсем было необязательно, да и грязнокровки не всегда понимали, что именно то или иное слово означало. Боль пронзила тело женщины, заставляя ее изогнуться и закричать. Крутанув артефакт в воздухе, Алтея сломала ей левую ногу, из-за чего несчастная упала на диван, оказавшийся удобно рядом. Наверху послышался топот и на лестнице уже показалась Мегги, вскидывая волшебную палочку перед собой. Эйвери проигнорировала ее, выдерживая взгляд брата. Сломав матери правую ногу, она продолжала смотреть на Джексона, не выражая ничего, кроме презрения.
Маггла что-то закричала, отправляя в ее сторону атакующее заклинание, которое без особых усилий оказалось тут же отражено. Алтея никогда не разменивалась на разговоры с грязнокровками, считая, что тратить время на это бессмысленно.
Взмахнув палочкой, она подожгла отца, в то же время поднимая его в воздухе и кидая в сторону Мегги. Та заверещала, беспомощно смотря на Джексона. Тот, кажется, разозлился, но не спешил поднимать артефакт.
- Десять секунд, - спокойно сказала Алтея, не обращая внимание на попытки мерзкой малолетки атаковать ее. Брат понимал, о чем речь. Должен был понимать. Она не могла больше пробраться к нему в разум, но это не отменяло того, что было написано у него на лице. Боль, отчаяние, злость. Эйвери разочарованно вздохнула, обезоруживая магглу и надламывая ее артефакт.
По крайней мере она дала ему шанс выполнить задание хозяина.
Отправив в Мегги сначала обездвиживающее, а потом пыточное заклинания, Тея левитировала мать в коридор, бросая ее рядом с мужем. Артефакт Джексона был откинут в противоположную сторону, а сам парень был прислонен к стене, вынужденный наблюдать за происходящим.
Девушка с отвращением обошла грязнокровку, замечая гримасу боли на ее лице. Она не кричала. Это было забавно, даже, возможно, приятно. Алтея надавила каблуком ей на ладонь, накладывая Империо.
- Нельзя разочаровывать хозяина, Джексон, - проговорила Мегги, тут же получая несколько пыточных заклинаний в грудную клетку. Она изогнулась с хриплым криком, закусывая губы до крови. Эйвери посмотрела на брата, пытающегося выбраться из-под чар. Удивительно, ведь он считался достаточно опытным волшебником. Алтея смерила взглядом девицу. Любовь определенно отупляет. Вытерев каблук о ее джинсы, пожирательница ударила ее Авадой. Отчаянный крик Джексона оказался сладостнее в реальности, чем в мечтах.
Предплечье уже приятно пекло, словно предчувствуя приближение неизбежного.
Тея изогнула губы в ухмылке, наслаждаясь страхом родителей. Правда сегодня был не тот день, когда можно было измываться над кем-то подольше. Полоснув по животам обоих заклинанием, она оставила их медленно истекать кровью, перешагивая через тело Мегги.
- Спасибо, Джексон, - практически нежно прошептала Алтея, касаясь кончиком артефакта предплечья брата. Дернув рукав, она обнажила метку, завороженно смотря на ее неровные края. - Я бы поняла, если бы она была хорошенькой, но… - Эйвери надавила палочкой на татуировку, медленно выжигая ее. - Хозяин не прощает предательств, - добавила она в мыслях, сжимая пальцами его лицо и не смущаясь запаха паленой кожи. Джексон прикусил ее пальцы, но Тея сильнее вдавливала его затылком в стену.
Ненависть.
Злость.
Предательство.
Он предал Лорда, не выполнив его приказ, но он так же предал и ее, связавшись с грязнокровкой. Словно не было прошлого, словно не было катакомб. Алтея надавила артефактом ему в подбородок, медленно и неспешно разглядывая глаза старшего брата. Глаза, что больше никогда не увидит. Глаза, что будет ненавидеть. Пресловутая привязанность сделала его слабым, в то же время подарив ей возможность.
- Глупый братец, - прошептала Эйвери, вжимая ему грудь артефакт и отправляя несколько Круцио подряд.
Парень изогнулся, в ужасе распахивая глаза и стараясь оторвать руки от стены. Но жалкие попытки лишь раззадоривали Тею. Он забыл о том, что его родная сестра пострадала от рук грязнокровок. Он забыл о том, что обязан служить Темному лорду. Мерзкая девка показала ему, что значит быть слабым. Алтея Эйвери покажет ему, что значит умирать.
- Avada Kedavra, - промурчала девушка, и зеленая вспышка отразилась в ее глазах.

Николс неторопливо осматривал полки. По левую руку располагались ингредиенты, по правую – зелья. Поскольку покупка зелий мужчину интересовала в самую последнюю очередь, его взгляд блуждал по левой стороне. На глаза сразу же попался аконит. Много аконита. Взгляд Николса скользнул дальше и он с некоторым удивлением заметил, что все ингредиенты расставлены в алфавитном порядке. Да таком, что и не придерешься. У Элкотта все было в беспорядке и только он мог ориентироваться в бесконечных рядах стеллажей. Впрочем, к моменту прихода зельевара у Элкотта уже было заготовлено все, что ему обычно требовалось. Откуда Элкотт знал – неизвестно, но ничего лишнего в ящиках и мешочках не обнаруживалось.
Мужчина неторопливо прошелся вдоль стеллажей, рассматривая товар. Приблизился к глазам болотных уперей, недоверчиво фыркнул.
Интересно, а шкурки рейнских лисят у нее тоже есть?
У Элкотта этот товар продавался из-под полы. Но шкурки всегда были свежеосвежеванными и Николс не особо горел желанием наведываться в живодерню. И вовсе не из-за брезгливости, нет. Зельеварам порой приходилось копаться в том, в чем нормальный человек копаться не будет, поэтому со временем перестаешь быть неженкой.
Пока Сайлас рассматривал товар на полках, то и дело фыркая, он чувствовал аккуратный оценивающий взгляд продавщицы. Или хозяйки. Хотя девчонка, которая появилась за прилавком, едва ли дотягивала до статуса хозяйки. Впрочем, все может быть. Может быть, у нее был богатый чистокровный папочка, который, чтобы удовлетворить капризное дитятко, приобрел для него аптеку.
Николс снова глянул на девушку, подумал, как бы объяснить ей, что из ингредиентов ему нужно. Не будет же он перечислять весь список!
Но тут взгляд его привлекли две книги, что стояли чуть ли не посередине аптеки. Мужчина уверенно шагнул к ним, и в голове уже зрела идея. Наугад вытащив вторую книгу и раскрыв ее где-то посередине, мужчина с некоторым удовлетворением обнаружил список ингредиентов, цену и наличие. В принципе, все было сделано удобно для рядового покупателя. Вот, красиво, аккуратно, систематизировано. И многие покупались на такое. Но Николса это слегка насторожило. Можно потратить уйму времени на расстановку в алфавитном порядке но совершенно не озаботиться качеством ингредиентов.
- Мисс… - как же там ее? Лиззи?.. – Можете дать мне пергамент? - Девушка с удивлением посмотрела на него. И Николс раздраженно хмыкнул. Неужели всегда все нужно разжевывать? Нет, он не перепутал лавки. И да, ему нужен это чертов пергамент!
- Мне нужно составить список того, что я хочу у вас приобрести, - решительным шагом подошел к прилавку, бухнул на него книгу. С недовольным видом воззрился на, словно замерзшую, хозяйку. – Мисс?
Николс скрипнул зубами, сдерживая подкатывающее раздражение. Ну почему  все так медленно? Ему еще рассортировывать все это добро в кладовой. Впрочем, жаловаться на судьбу он не собирался. Его недовольство выражалось в красноречивом взгляде, который он направил на девушку.
Когда же ему в руки все-таки попал пергамент, мужчина даже не соизволил поблагодарить. Он же клиент, правильно? А клиент всегда прав.
Палочка уже соскользнула в ладонь, и приятное тепло растеклось по руке, когда он мягко обхватил рукоятку. Стукнул кончиком артефакта по пергаменту, мысленно проговаривая заклинание.
«Engorgio»
Пергамент заметно увеличился, и теперь можно было составлять список. Открыв книгу учета на первой странице, Николс ткнул палочкой в название растения, потом в пергамент, на котором появилось то же название, выведенное аккуратным почерком. Боковым зрением мужчина заметил легкое розоватое свечение, слегка прищурился, а затем, разобравшись, снова хмыкнул.
Тишина в аптеке нарушалась только едва слышным гомоном Косого Переулка и постукиванием палочки.
- Мне нужны вот эти ингредиенты. Рядом с названием указано количество, - через некоторое время нарушил тишину Николс и подтолкнул к хозяйке почти полностью заполненный свиток. – И не пытайтесь меня надурить. Я знаю цену каждому и если попадется хоть один несвежий…
Мужчина многозначительно замолчал, спрятал палочку в рукав и выжидающе посмотрел на девушку.

[charlotte riley]

Annabelle de Fiennes Аннабель де Фиенн Guinevere | Гвиневра • Дата рождения: 1948-1952 • Статус крови: статус крови на выбор • Время: прошлое, настоящее, будущее • Сторона: сторона на выбор • Деятельность: не обучалась, бордель (до 1974), лавка темных артефактов Лестрейнджа (после 1974)

РОДОЛЬФУС ЛЕСТРЕЙНДЖ ИЩЕТ БЫВШУЮ ПРОСТИТУТКУ, ЛЕДИ, СВОЮ ГАЛАТЕЮ

Родольфус практически ничего не знает о Гвиневре. С начала семидесятых он стал клиентом приличного и известного в Лондоне борделя для волшебников. Однажды ему попадается девушка; темные волосы обрамляют невероятно бледное лицо, глаза уставшие, круги под ними подкрашены, наверное, пудрой, потому что при прикосновении к щекам на пальцах оставались еле заметные следы пыли. Ему нравится, что она делает все, как надо, но при этом не прячет взгляда, словно понимает, что ничего стыдного в этом нет. Родольфус запоминает этот взгляд, немногим позже возвращается и целенаправленно просит пригласить Гвиневру. Он становится ее постоянным клиентом, заходя в бордель все чаще просто потому, что она, Гвиневра, выглядит совсем не такой пустой, как остальные девушки того заведения. Ее слова умны, разумны, она может цитировать Шекспира, приправляя его скучные сонеты толикой похабных шуток, если все-таки согласится на несколько бокалов вина. Родольфус помнит, что она не любит французское, поэтому всегда возвращается с бутылкой испанского. Она их коллекционирует в шкафчике своей комнаты, скудно обставленной, но каждым углом намекающим на тонкий вкус хозяйки.           Он не влюбляется, совсем нет, он проникается. Лестрейндж может говорить с ней о финансах или неугодных клиентах, а она будет слушать и советовать, каким образом избавиться от каждого неприятеля. Они становятся... друзьями? Родольфус не знает, как объяснить, что чувствует, да он и, честно говоря, не пытается. Лишь спустя пару лет интересуется, почему она решила оголяться перед другими мужчинами. Четкого ответа он не получил, но принял к сведению, чтобы парой месяцами позже выдвинуть ультиматум хозяйке. Гвиневра теперь ограничивается одним клиентом, получая свое жалование, как раньше. В 1974 году желание помочь девушке, чей взгляд сквозит разочарованием, а слова пропитаны стальным характером, лишь усиливается. Он окончательно выкупает Гвиневру из борделя, погашая ее долг и приглашая работать к себе в лавку. Тогда он узнает, что ее зовут Аннабель, но она просит звать ее Беллой. Ирония, мать ее.           Аннабель умеет привлечь к себе внимание, знает, когда остановиться и умеет считать. Она не обучалась в Хогвартсе, не владеет волшебной палочкой, но определенно сможет проклясть или воспользоваться одним из темных артефактов. Благодаря ей количество клиентов прибавляется, и она вовсе не выступает против нелегальных методов видения бизнеса. Родольфус нашел не только друга, но и партнера, чье имя напоминает о супруге, но одновременно с этим разит теплотой. Пару раз он выводил Аннабель в свет, брал ее за руку, танцевал с ней и безответственно делился сигаретой, чтобы все вокруг стали вздыхать, что за новая подруга у мистера Лестрейнджа. В 1981 году его сажают в Азкабан, но они были готовы к этому еще после поражения Лорда Волдеморта. Родольфус объяснил Белле, как вести дела, взяв с нее слово не бросать их общие лавки. Они все так же были оформлены на него, но фактически с 1981 по 1996 года их управлением занималась Аннабель. Было сложно и совершенно точно не всегда приятно, но бывшая Гвиневра смогла выжить, как и всегда. Был у нее такой талант - выживать даже там, где, казалось бы, это невозможно. Бизнес оставался не таким популярным, но с возвращением Лорда вновь оказался на слуху.           После побега из Азкабана в 1996 году Родольфус возвращается к своей Галатее. Он рад, что спас девушку с мудрым взглядом около тридцати лет назад и теперь собирается сделать это вновь. Воспользовавшись разрухой и продолжавшейся войной, Лестрейндж уверяет Аннабель, что необходимо узаконить свое пребывание в Англии. Он так и не узнал о ее родственниках, поэтому просто спросил хотя бы фамилию. Придумала ли она ее или же действительно древний французский род де Фиенн - ее предки, не известно и не было времени разбираться. Этот род в 18 веке переехал из Франции в Германию, а потом в Чехию, где и пропал из Ежедневного пророка. Говорят, де Фиенн обанкротились, и Лестрейнджу не составило труда подделать документы, достать волшебную палочку для Аннабель, при этом открыв счет в Гринготтсе. В 1998 году Родольфуса снова посадили, но Аннабель де Фиенн имела за собой благородное имя, фальшивую биографию и несколько тысяч галлеонов, честно заработанных в лавке Лестрейнджа. Он ждал, что рано или поздно, но Галатея спасет своего Мастера, не оставив его одного. И однажды она все-таки пришла, став не только другом и партнером, но и единственным близким человеком. Предполагаю, что Аннабель действительно является наследницей обанкротившегося около полувека назад рода де Фиенн. Она была вынуждена взять деньги взаймы для обеспечения жизни ее двух младших брата и сестры, но не смогла вовремя возместить платеж. С 17 лет девушка работала в борделях, начав с Йокшира и постепенно продвигаясь по карьерной лестнице до Лондона. Белла оставалась сильной с детства; мудрая не по годам, но наученная жизнью, она умела молчать и говорить, кивать и сопереживать. Ее талант - она сама. Она прекрасна. Родольфус заметил это, не захотев отпускать в чьи-либо чужие руки.

ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Она, как Галатея и как Гвиневра, прекрасна внутри и снаружи. Сначала кокетливая, потом искренняя она поражает Родольфуса с каждой встречей, пусть он и скрывает истинные мотивы своих визитов. Ему нравится, что Аннабель может поддержать любой разговор, видать, издержки работы и умение слушать дают свои плоды. Он в восторге от того, как девушка не из четы Блэков или Розье держится в сложных ситуациях и никогда не позволяет себе унижения. Даже секс за деньги выглядит, как привилегия с ее стороны, а не работа для выживания. Лестрейндж всецело ей доверяет, о чем никому не говорит, зная, что значит иметь такую слабость. Беллатрикс известно об Аннабель, она не сильно против, по крайней мере еще никто не умер. Возможно, он ее любит. Я уверен, что он ее любит, только не представляю, как Родольфус сможет это показать. Выясним?

ДОПОЛНИТЕЛЬНО

● внешность не хотелось бы меня, имя - можно. на Беллу не претендую, но всяко забавно ведь) ● с графикой помогу, без игры не оставлю, в люди выведу, сделаю аристократкой! ● вся биография до приходи в бордель и после на твое усмотрение. можешь придерживаться моих наметок, можешь придумать другие мотивы ее работы, тут тебе решать) во время заключения Родольфуса она вполне может иметь любовников, но бизнес общий, не давай никому паролей!) ● приходи, моя дорогая, мы с тобой сыграемся, Беллатрикс нам не помешает (может капельку) ● на все вопросы отвечу в гостевой, потом можем перейти в телеграм. ● жду

◢ ПРИМЕР ПОСТА ◣

Годовщина свадьбы – большой праздник, особенно, если это дело касается всего чистокровного общества. Так получилось, что Лестрейнджи оставались под постоянным прицелом многочисленных родственников, как, собственно, и сами Лестрейнджи не упускали из вида ни единой ошибки других членов 28 священных семей. Родольфус понимал важность, не пожимал плечами, отпуская похабную шутку, как Рабастан, а уже раздумывал над тем, какие запонки подойдут к галстуку.

    Долг.
Долг значит больше, чем кто-либо может понять. Это внутреннее состояние, которое требует гармонии с действиями, иначе на выходе получится скверный результат с желанием приказать домовику вскрыть тебе вены, ибо самому как-то боязно и не хватит смелости. Родольфус знал, что никогда не станет очередным слабаком: выпивка не привлекала настолько, чтобы постоянно ходить с тяжелой головой, хотя курение явно портило здоровье, но приятное послевкусие на пальцах с лихвой компенсировало отдышку. Пальцы стали шершавыми, он и сам это заметил, но это лишь прибавляло шарма прикосновениям к шелку. Лестрейндж любил белый шелк: яркий, гладкий, броский и цепляющий взгляд. На бледном теле он смотрелся изумительно, подчеркивая все контуры и линии таким образом, чтобы оставалось лишь надеяться на лишние пару минут созерцания. В такие моменты хотелось достать грифель и рисовать до мозоли на пальце, но перенести на рисунок всю прелесть и изящность. В этом и была сексуальность: прелесть и изящность.

Мрачный взгляд в широкое зеркало, непонятным заклинанием приклеенным к стене, привел к очередному вздохну. Беллатрикс собиралась в своей гардеробной, которая находилась как раз напротив ванной комнаты. Она была без платья, поправляла черные чулки, совсем не страдая плохим вкусом. Родольфусу нравилась ее фигура, он мог с уверенностью сказать, что это дар предков, а не заслуга его супруги, но такое говорить неприлично на людях, а в момент ссоры Лестрейндж и так находил, что сказать.
В голове уже неприятно напевал голос сомнения, и мужчина вновь перепроверил, застегнуты ли запонки на манжетах рубашки. Сегодня он решил примерить что-то классическое, подобрал подтяжки, но не определился со цветом. Нужно было согласовать его с Беллой, а та была полностью занята своим нижним бельем.
Родольфус не представлял, сколько оно стоит, но явно понимал, что денег было отдано немало. Черное, кружевное, шелковое. То ли она специально его выбрала, чтобы одновременно позлить и порадовать, то ли забыла о его предпочтениях. Кроткий взгляд на часы не подсказал даты, а Лестрейндж не вел статистику исполнения супружеского долга. Что-то подсказывало, что они уже давно не пытались порадовать родителей внуком. Видать, он заработался, а ей оно не надо.
Мужчина спрыснул холодной воды на руки, вытирая их специально приготовленным для этого теплым полотенцем. В комнате пахло приятно – причуда Беллатрикс, которая была отвратительна внутри, но все-таки элегантна во всех смыслах.

- Черные или синие?
Бросил невзначай, потому что с ней по-другому нельзя. Она упрямо не начнет разговор первой, а ему постоянно нужно искать причину для привлечения ее внимания. Не сработало, и Белла осталась стоять к нему спиной, нагибаясь слишком низко для того, чтобы застегнуть каблуки.
Родольфус проигнорировал этот ответ, очевидно, означавший, что ему самому надо решить, какие подтяжки пойдут к ее платью, только Лестрейндж понятия не имел, что сегодня она выберет. Два шкафа одежды и вся она была к особому случаю, наверное, ждала своей моли.

- Я еще раз повторяю: черные или синие?
Голос жестче. В последнее время стал слишком много курить – пачка в день, голос хрипит. Родольфус понимает, что ввязывается в зависимость, но недовольство супруги приятно щекочет самолюбие, поэтому он лишь усердно продолжает давиться дымом, пока наконец не понимает, как получить от этого удовольствия.
Жена повернулась, хмыкнула что-то себе под нос, отвернувшись обратно, и Лестрейндж выхватил сигарету из кармана, сжимая ее между губами.
Белла знала, что она неотразима. Знала, что может уложить в постель любого, если ей понадобится расслабиться, выпустить пар или почувствовать себя кроткой девушкой, заключенной в браке с монстром. Родольфус не мнил себя тираном, поэтому лишь провел ладонями по щекам, проверяя, проступила ли щетина. Он не любил маггловские изобретения, сигареты – не в счет, это он делал не для себя; спички приходились очень кстати, каминные, длинные, такие, которыми можно причинить сначала удовольствие, а потом боль. Черканув головкой по неровной поверхности упаковки, Род прикурил сигарету, подавляя кашель и блаженно прикрывая глаза. Выпустив дым к потолку, оценил, что те слишком высокие, чтобы закоптиться и, кажется, немного расстроился.

- Если ты продолжишь себя так вести, то я оставлю тебя дома, сказав всем, что ты беременна и не можешь расстаться с тазиком, - отрезал Родольфус, не смотря в сторону Беллы, но чувствуя, что наконец привлек ее внимание.
- Прежде чем ты откроешь свой рот, напомню, что я могу и скорее всего так и сделаю, - добавил он, уже лениво переводя взгляд на супругу и на мгновение забавляясь ее недовольным выражением лица.

Годовщина свадьбы – большой праздник, особенно, если это дело касается всего чистокровного общества. Так получилось, что Лестрейнджи оставались под постоянным прицелом многочисленных родственников, как, собственно, и сами Лестрейнджи не упускали из вида ни единой ошибки других членов 28 священных семей. Родольфус понимал важность, не пожимал плечами, отпуская похабную шутку, как Рабастан, а уже раздумывал над тем, какие запонки подойдут к галстуку.

    Долг.
Долг значит больше, чем кто-либо может понять. Это внутреннее состояние, которое требует гармонии с действиями, иначе на выходе получится скверный результат с желанием приказать домовику вскрыть тебе вены, ибо самому как-то боязно и не хватит смелости. Родольфус знал, что никогда не станет очередным слабаком: выпивка не привлекала настолько, чтобы постоянно ходить с тяжелой головой, хотя курение явно портило здоровье, но приятное послевкусие на пальцах с лихвой компенсировало отдышку. Пальцы стали шершавыми, он и сам это заметил, но это лишь прибавляло шарма прикосновениям к шелку. Лестрейндж любил белый шелк: яркий, гладкий, броский и цепляющий взгляд. На бледном теле он смотрелся изумительно, подчеркивая все контуры и линии таким образом, чтобы оставалось лишь надеяться на лишние пару минут созерцания. В такие моменты хотелось достать грифель и рисовать до мозоли на пальце, но перенести на рисунок всю прелесть и изящность. В этом и была сексуальность: прелесть и изящность.

Мрачный взгляд в широкое зеркало, непонятным заклинанием приклеенным к стене, привел к очередному вздохну. Беллатрикс собиралась в своей гардеробной, которая находилась как раз напротив ванной комнаты. Она была без платья, поправляла черные чулки, совсем не страдая плохим вкусом. Родольфусу нравилась ее фигура, он мог с уверенностью сказать, что это дар предков, а не заслуга его супруги, но такое говорить неприлично на людях, а в момент ссоры Лестрейндж и так находил, что сказать.
В голове уже неприятно напевал голос сомнения, и мужчина вновь перепроверил, застегнуты ли запонки на манжетах рубашки. Сегодня он решил примерить что-то классическое, подобрал подтяжки, но не определился со цветом. Нужно было согласовать его с Беллой, а та была полностью занята своим нижним бельем.
Родольфус не представлял, сколько оно стоит, но явно понимал, что денег было отдано немало. Черное, кружевное, шелковое. То ли она специально его выбрала, чтобы одновременно позлить и порадовать, то ли забыла о его предпочтениях. Кроткий взгляд на часы не подсказал даты, а Лестрейндж не вел статистику исполнения супружеского долга. Что-то подсказывало, что они уже давно не пытались порадовать родителей внуком. Видать, он заработался, а ей оно не надо.
Мужчина спрыснул холодной воды на руки, вытирая их специально приготовленным для этого теплым полотенцем. В комнате пахло приятно – причуда Беллатрикс, которая была отвратительна внутри, но все-таки элегантна во всех смыслах.

- Черные или синие?
Бросил невзначай, потому что с ней по-другому нельзя. Она упрямо не начнет разговор первой, а ему постоянно нужно искать причину для привлечения ее внимания. Не сработало, и Белла осталась стоять к нему спиной, нагибаясь слишком низко для того, чтобы застегнуть каблуки.
Родольфус проигнорировал этот ответ, очевидно, означавший, что ему самому надо решить, какие подтяжки пойдут к ее платью, только Лестрейндж понятия не имел, что сегодня она выберет. Два шкафа одежды и вся она была к особому случаю, наверное, ждала своей моли.

- Я еще раз повторяю: черные или синие?
Голос жестче. В последнее время стал слишком много курить – пачка в день, голос хрипит. Родольфус понимает, что ввязывается в зависимость, но недовольство супруги приятно щекочет самолюбие, поэтому он лишь усердно продолжает давиться дымом, пока наконец не понимает, как получить от этого удовольствия.
Жена повернулась, хмыкнула что-то себе под нос, отвернувшись обратно, и Лестрейндж выхватил сигарету из кармана, сжимая ее между губами.
Белла знала, что она неотразима. Знала, что может уложить в постель любого, если ей понадобится расслабиться, выпустить пар или почувствовать себя кроткой девушкой, заключенной в браке с монстром. Родольфус не мнил себя тираном, поэтому лишь провел ладонями по щекам, проверяя, проступила ли щетина. Он не любил маггловские изобретения, сигареты – не в счет, это он делал не для себя; спички приходились очень кстати, каминные, длинные, такие, которыми можно причинить сначала удовольствие, а потом боль. Черканув головкой по неровной поверхности упаковки, Род прикурил сигарету, подавляя кашель и блаженно прикрывая глаза. Выпустив дым к потолку, оценил, что те слишком высокие, чтобы закоптиться и, кажется, немного расстроился.

- Если ты продолжишь себя так вести, то я оставлю тебя дома, сказав всем, что ты беременна и не можешь расстаться с тазиком, - отрезал Родольфус, не смотря в сторону Беллы, но чувствуя, что наконец привлек ее внимание.
- Прежде чем ты откроешь свой рот, напомню, что я могу и скорее всего так и сделаю, - добавил он, уже лениво переводя взгляд на супругу и на мгновение забавляясь ее недовольным выражением лица.

Они сидели тихо-тихо - новые студенты-первокурсники. Их было совсем мало, горстка, человек десять всего. Зато все чистокровные или полукровки с доказанным родством. Хватило мест на длинных четырех передних парт. Скрипели перья, шелестели страницы учебников. Образцово-показательный урок Трансфигурации.

Что-то бухнуло вдали. Потом еще раз, чуть ближе. Потом совсем рядом, под дверьми кабинета. Вильгемина даже на месте подпрыгнула от неожиданности, и перо, мазнув по пергаменту, поставило кляксу на уже наполовину записанном эссе. Девочка огорченно выдохнула и тут же стыдливо втянула голову в плечи, оборачиваясь по сторонам. За дверью слышались невнятные ругательства, потом звуки, как будто бы кто-то бил заклинаниями по камням. Если это Кэрроу, надо быть тише воды и ниже травы. Даром, что чистокровный и как бы брат. Вон, Невилл за препирательства огреб синяков. Юная мисс Гамп уже ходила к нему, приносила заживляющее зелье из Больничного крыла, просила быть осторожнее, а смысл? Через день, после очередного занятия по "Защите" Темных Искусств сверкал очередными боевыми отметинами.

Вильгемина посмотрела на свое безбожно испорченное эссе, потыкала пером в кляксу и поняла, что никак не сможет обойти неудачу. Даже песок не поможет высушить и не смазать оставшееся. Еще раз вздохнув, девочка подтащила к себе новый кусок пергамента и аккуратным почерком принялась переписывать эссе, то и дело сверяясь с уже сделанной работой. Дойдя до формулировки заклинания превращения спички в иголку и описания движения палочкой, девочка отложила перо и задумалась. Не получилось у нее под пологом кровати колдовать и превращать, а ведь и с интонациями не ошиблась, и пассы вроде бы правильные, и представляет она как по учебникам - нужный предмет. А вот не выходит. Вот бы есть кто-нибудь ей показал...

Девочка подняла голову и в упор уставилась на преподавателя Трансфигурации. Про Минерву более старшие курсы отзывались восторженно, говорили, что она мастер своего дела. Уж наверняка МакГонагалл знает, как получаются подобные пустяки. Только практиковаться на уроках запрещено. Но... сейчас ведь никто не видит из Кэрроу. Может, портреты? Девочка огляделась. Обитатели некоторых картин ушли в гости к другим, видимо, склоненные головы юных магов им осточертели до безобразия за столько лет. Остальные вроде бы спали... хотя девочка не поручилась бы.

- Ты чего? - шепнули сбоку. Соседка по парте, закрываясь учебником по Трансфигурации, серьезно и удивленно смотрела на ерзающую от нерешительности Вильгемину. Мисс Гамп как раз обернулась, проверяя, не распахнулась ли дверь, ушел или ушла ли Кэрроу. Непонятно.
- Я не понимаю, как именно двигать рукой. У меня не получается как надо. - тоже шепотом отозвалась Вильгемина, склоняясь над партой и своим эссе. На деле она тянулась вниз к сумке, доставая из нее свою волшебную палочку. У соседки округлились глаза, она шепотом советовала прекратить делать глупости и писать... просто писать, что же тут непонятного? А вот для Вильгемины не ясно. Она чуть откинулась на скамье и под партой по учебнику попыталась повторить. Без заклинания и формул, руку набить. Раз, два, еще раз. Огляделась. Однокашники пишут. Портреты не реагируют. За спиной тихо, никто больше статуи не бьет.

- Простите, профессор. - девочка подняла руку, и рукав мантии неловко упал ей на щеку. И, хотя голос у мисс Гамп был не громок, многие студенты от неожиданности подскочили и, по недавнему примеру самой девочки, понаставили красивых клякс. Кто-то из них ругнулся сквозь зубы, поминая Мерлина, по примеру более старших ребят. - Мне немного не понятен... - девочка запнулась, пытаясь сформулировать вопрос. - Я несколько не понимаю, как именно надо исполнять движения палочкой, чтобы превратить спичку в иголку. Может быть, у вас есть картинки или... - Вильгемина снова оглянулась на портреты, на дверь, опустила руку и заговорщицке понизив голос, закончила, - может быть, вы нам покажете?

Тишина. Оглушительная тишина. Даже перья не скрипят и страницы учебников не шелестят. Дети, кажется, даже дыхание затаили.

[Casey Cott] Eaton Kyle Wood Итон Кайл Вуд • Дата рождения: 2004 • Статус крови: полукровка • Время: будущее • Работа: игрок в квиддич • Обучение: Гриффиндор'2002

[K J Apa] Archibald Andrew Davies Арчибальд Эндрю Дэвис • Дата рождения: 2004 • Статус крови: полукровка • Время: будущее • Работа: юрист/праворегулирование • Обучение: Гриффиндор'2002

ДЖЕЙМС СИРИУС ПОТТЕР ИЩЕТ ЛУЧШИХ ДРУЗЕЙ
— Eaton Wood | Итон Вуд Сын квиддичиста – не квиддичист? Как бы не так! Любимый альбом его матери, который она показывает всем родственникам, называется «Итон и метла». Ит летит на метле, Ит падает с метлы, Ит грызет метлу, Ит спит с метлой. Ит наказан и сгребает метлой свои игрушки. И таких фотографий почти две сотни – с разных ракурсов и в разных возрастных категориях. Парень с детства рос в атмосфере соперничества, ведь даже на завтрак нужно было поспешить, иначе вместо ароматного блинчика получишь, в лучшем случае, немного подгорелый и без джема. Итон не стремился быть первым нигде, кроме квиддича, поэтому, пробившись в команду на втором курсе (в то же время, когда и Джеймс), впахивал на поле до чертиков перед глазами. На четвертом курсе между друзьями словно кошка пробежала – и причина тому была – кэп в следующем году выпускался, и ему нужна была замена. Парни постоянно собачились в раздевалках и гостиных, каждый пытался выпендриться своей тактикой игры. И у Итона она была потрясающая. Его не волновало, поймал ли ловец его команды золотой снитч – он работал на собственный результат и искренне считал, что победу должны присуждать той команде, в которой забили большее количество мячей до поимки снитча, а сам золотой мячик – просто окончание игры. Именно Итон вытащил команду Гриффиндора на первое место на четвертом курсе, просто накидав в кольца команде-противнику около тридцати мячей. Словно грязное белье в корзину сгрузил. Даже почти не вспотел. Несмотря на пойманный ловцом противников снитч, Гриффиндор ушли далеко в отрыв и на общий счет это не повлияло. Итон был уверен, что вместе со списком литературы на пятый курс значок капитана прилетит к нему, но не учел обстоятельства работы «на команду» и умения взаимодейтствовать с ними же, а не только с собой. Однако же, когда стало очевидно, что капитаном сборной стал Джеймс, Итон внезапно почувствовал облегчение. Не ему орать на игроков своей команды. Не ему проводить набор новых членов. Не на него будут бросать косые взгляды в воскресенье в шесть утра под проливным дождем, когда начнутся серьезные тренировки к предстоящей игре. Он мог быть свободен, работать только на себя и не ссориться с друзьями из-за ерунды. Он первым предложил Поттеру руку, помощь во всех начинаниях и банку сливочного пива прямо в купе Хогвартс-экспресса.	— Archibald Davies | Арчибальд Дэвис Арчи повезло родиться в семье волшебников, но всё равно не считаться чистокровным, потому что оба его родителя были полукровками. Арчибальд с детства был погружен в магию, но так же умел её и скрывать, потому что многочисленные родственники, не наделенные подобным даром, частенько захаживали в гости к Дэвисам, а чтобы ребенок казался нормальным, Дэвису в семь лет даже пришлось пойти в школу. В школе Арчи изучал языки, а за ее пределами – учился лабать на гитаре. У него были достаточно близкие отношения отцом и доверительные с матерью. Дэвис легко находил язык в классе как с мальчиками, так и с девочками, насчет чего его отец частенько говорил, что «из парня выйдет толк». Когда Арчи прилетело письмо из Хогвартса, он, не задумываясь, сообщил родителям, что собирается на Гриффиндор, несмотря на то, что оба его родителя были райвенкловцами. Арчибальд искренне обожал девушек, а девушки – его. Все эти улыбки, полувзгляды, легкий флирт, романтичные песенки под гитару – всё то, от чего у девчонок кружилась голова, и на что Поттер с чистой совестью махал рукой, у Дэвиса выходило идеально. Идеальный парень, идеальный сын, идеальный ловец. В квиддич он начал играть на шестом курсе, и то – это была лишь новая ступень, чтобы завоевывать взгляды девушек. Еще на третьем курсе Джеймс предложил ему и Итону стать анимагами, и после улаживания всех заморочек, документов, собеседований, отпечатков пальцев, парням было разрешено заниматься с преподавателем Трансфигурации в строго отведенные часы и дни. После Рождества пятого курса эти трое уже скакали в своих анимагических формах по заброшенным галереям, пугая снесенные туда испорченные картины. Умение заводить знакомства с нужными людьми и умение ладить с женщинами унесли Арчибальда чуть выше, куда могли бы прыгнуть его не-рогатые друзья. Но лишь после традиционного путешествия длинною в год, в которое затащил друзей Поттер.
ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Про этих троих нельзя вот так сходу сказать «не разлей вода», если не заглянуть в саму суть. Им незачем постоянно держаться вместе, потому что они не ожидают удара со спины и нападения Пожирателей. Они вполне комфортно чувствуют себя в компании других гриффиндорцев. Они знают, кому из них какая девчонка нравится, чтобы случайно не запасть «на девушку друга», ведь это табу. Зато Итон и Арчи прекрасно знают, как сварить Антипохмельное, потому что «что-то в последнее время Джейм зачастил». А Джеймс и Итон могут вовремя дать Арчи в морду, пока это не сделал парень девушки, к которой он собирался подкатить. И еще Арчи и Джеймс помогают Итону социализироваться, научить общаться с девчонками и не разносить каждый раз класс на уроке Заклинаний из-за своих неуверенных движений. На форуме полно работников Министерства Магии, нового поколения Хогвартса, стажёров из других стран.
ДОПОЛНИТЕЛЬНО
- Первое и главное – не пропадать. - Оставить связь. - Имена желательно не менять. Я перебрал множество вариантов, и эти самые созвучные, но в принципе меня легко убедить с: внешности обсуждаемы (но, знайте! Я убил почти два часа на старый комп и тумблр, который грузит по две улитки в час). - Посты желательно от третьего лица, но если Вы шикарно излагаетесь в первом – ничего против иметь не буду).

◢ ПРИМЕР ПОСТА ◣

Бутылка с водой со свистом рассекла воздух и врезалась в стену прямо над головой ловца, который успел пригнуться в самый последний момент.
- Браво, Майкл! – заорал, брызжа слюной, Поттер, со злостью скидывая с себя квиддичную мантию, - какая грация! Какая реакция!!! Где она бл*ть была во время игры?! У тебя змея СНИТЧ увела, а ты даже не заметил!
- Да если бы не бладджер и Малфой на хвосте, я бы успел! – ловец вскинул руки, словно защищаясь от надвигающегося на него Поттера.
- Я бы успел, - передразнил его Джеймс, резко останавливаясь и снимая защиту с плечей. – Да там даже Я БЫ успел, если бы не пытался вытащить наши задницы!!! – Поттер пинком отправил форменные штаны в корзину для белья, оставаясь в одних трениках.
- Джим, мы сломали их защиту, накидали им мячей в корзину, вывели из строя вратаря, пока выводили замену – успели отдохнуть, - холодная ладонь Итона легла на плечо друга, от которого волнами исходила ненависть, - разрыв небольшой. Если в следующем матче раскатаем Хаффов – есть большая возможность выйти в финал и взять кубок.
- Да только бл*ть попробуйте не раскатать Хаффов! – энергия била в гриффиндорце ключом, но после слов Вуда на душе стало легче. Действительно, разрыв был всего в двадцать очков, не велика потеря. И из-за этого было еще обиднее.
Джеймс отстранил руку друга, пятясь к своему шкафчику и доставая оттуда теплую мантию. Со стороны двери подобрался сквозняк, и Джимбо готов был взорваться еще раз, но увидел торчащую в дверях макушку Арчи, который не переставал улыбаться во весь рот, и вся его злость точно куда-то испарилась.
- Вы скоро? Там… это… девчонки хотели устроить вам всем праздничный вечер… - Дэвис окинул раздевалку взглядом, - но, видимо, теперь это будет немного уныло… но там есть виски! – рыжий поучительно поднял указательный палец вверх и еле успел спрятаться за дверью от полетевшей в него от всей команды потной формы.

Они сидели в Норе и уже второй час обсуждали, что же делать, и кто виноват. Пока Леонард носился по Косому переулку, а Гестия сторожила основной портал, нужно было решить кучу организационных вопросов, начиная с безопасной переправки горе-путешественников во времени в Хогвартс, потому как лишний источник информации еще никому не мешал, и Пожиратели Смерти наверняка захотят раздобыть себе один. А лучше несколько. Судя по тому, что рассказали Алисе, Темный Лорд в стороне не остался, но нельзя ж так просто взять и оставить нормальных людей на этого безумца. К тому же нужно было еще как-то собрать этих всех путешествующих товарищей, потому как раскидать их могло огого как. Сама Лонгботтом, например, сделала бы что угодно и спряталась максимально бы далеко, лишь бы никто до нее не добрался. И сидела бы тише мыши, пока Министерство не разберется с путешествием в обратную сторону. С другой стороны, совсем не факт, что ситуация разрешится, и тогда уже хочешь-не хочешь, придется выходить и пытаться жить нормальной жизнью, можно сказать, начав ее с чистого листа.

Алиса вспомнила о Невилле, сейчас находящемся в Хогвартсе, и поняла, что сделает все возможное, чтобы отправить сына обратно. Нечего ему делать посреди чужой войны, только что закончив свою собственную. Лис моргнула, возвращаясь в реальность, в которой Муди распинался, пытаясь доказать им с Фрэнком, что его план лучше. Лис же считала, что подключить хит-визардов к патрулированию Лондона не такая и плохая идея. Конечно, они не подчинялись не то что Муди, даже Скримджеру, но просто потому что это был отдельный департамент и начальство тоже было свое. Это становилось причиной некоторых организационных задержек, в духе "согласовать работу с одним начальством, потом это начальство согласовывает с другим, а потом уже это второе доводит до сведения тех людей, которые были нужны с самого начала, план действий". И, насколько понимала Алиса, именно этот бардак дико раздражал Аластора, отчего он и не хотел вводить другой Отдел в дело. Тем не менее, никто работающих в Отделе волшебников не был замечен в лояльности к Темному Лорду или даже сочувствию его идеям. Тогда, с введением в патрулирование хит-визардов, можно было бы послать еще кого-нибудь из авроров в Отдел Тайн к главному порталу в подмогу Гестии. А то в случае нападения, даже при всем мастерстве Джонс, долго она не протянет.

Неожиданно речь Аластора прервало появление Патронуса. Алиса несколько раз видела этот Патронус, и никогда он не приносил хорошие новости. И принадлежала волшебная сущность Гавейну Робардсу, помощнику Руфуса.
- Пожиратели. Нападение на Министерство, - отрывисто отчитался Патронус и исчез. Видимо, дело было совсем дрянь, и времени на нормальное объяснение не было.
Алиса дернулась, быстро посмотрела на Муди, а затем перевела взгляд на Фрэнка, чувствуя, как внутренние органы ледяной коркой сковывает страх. Она понимала, что будет дальше: их пошлют в Министерство, и выходной можно считать официально закончившимся, даже не начавшись. Но пугало не это, а то, что Лис совсем не была уверена, справится ли Фрэнк.
- На пять минут, - еле шевеля губами, сказала она, сжав плечо Лонгботтома.

Вообще найти в доме Молли тихое место, где можно было бы поговорить, довольно затруднительно. Правда в основном это было из-за вездесущих детишек Уизли, слишком любящих компанию и принимавших любой разговор, в котором они не принимают участие, чуть ли не за личное оскорбление. Но сейчас все отпрыски, что не были в Хогвартсе, спали без задних ног, а, значит, было довольно спокойно.
Утащив мужа в темный угол, Алиса сжала его голову ладонями, пресекая попытки отвернуться.
- Фрэнк, - негромко, но твердо начала она, внимательно всматриваясь во взгляд любимого. - Если ты хотя бы на сотую долю процента не уверен в себе, пожалуйста, иди домой. Прошу тебя. С Пожирателями я справлюсь сама, но я без понятия, что буду делать, если тебя снова заденут или, не приведи Мерлин, убьют. Пожалуйста, Фрэнк, отнесись к этому со всей серьезностью, - попросила она.
Но по взгляду Лонгботтома было понятно, что этот упрямец не отступится. И единственный шанс Лис оставить мужа в Норе, это прямо сейчас оглушить его. Но за такое Фрэнк никогда ее не простит, если не прибьет при встрече. К тому же она и сама видела, что Лонгботтом вполне себе пришел в себя, от недавней туманной дымки в глазах не осталось и следа.
- Ладно, - Алиса отпустила Фрэнка и отступила на шаг. - Дай мне минуту, и идем.

Лис долгим взглядом проводила мужа, пока тот не свернул за угол, после чего привалилась к стене и сползла по ней на пол. Так долго откладываемая истерика, наконец, нагнала ее и с размаху врезала своим кулаком поддых. Алиса задыхалась от рвущихся рыданий. Пришлось зажать себе рот ладонью, чтобы не разбудить племянников. Нечего им психику ломать видом всегда веселой тети, сейчас сжавшейся у стены в комок, силясь справиться с истерикой, и размазывающей слезы по щекам. Хотелось выть. Да так, что Лис закусила ладонь, до этого зажимающую рот, превращая вой в скулеж. Как зверь, который не может по-другому выразить всепоглощающий страх, тоску, отчаяние, панику и вынужден скулить, чтобы не умереть от переполняющих эмоций.

Знакомая ладонь, скользнув по спине, легла на плечо, и Алиса с готовностью повернулась и уткнулась носом в шею севшего рядом с ней Фрэнка. Он касался ее тысячи раз, и порой Лис казалось, что, даже если Пожиратели Смерти достанут где-то волосы Лонгботтома и выпытают у него ответы на вопросы проверки, что уже казалось нереальным, поскольку относительно безопасности семьи Фрэнк был неумолим, и никакой Круциатус не мог этого изменить, после чего, приняв его облик, попытаются либо проникнуть в Министерство, либо в дом, Алиса убьет их на первой же минуте. Просто потому что прикосновения будут не те, не то ощущение.
- Я не могу больше, Фрэнк, - прошептала она, в поисках поддержки сильнее прижимаясь к мужу. - Когда это уже закончится?

Постепенно неконтролируемый поток слез прекратился. Алиса вздохнула, долго выдохнула и совершенно другим, спокойным голосом профессионала, вернувшего себе самообладание, сказала:
- Ладно. Идем. Мы и так задержались, - сказала она, отстраняясь от Лонгботтома и вставая с пола.
Вообще-то так резко начавшаяся истерика закончилась столь же стремительно и не заняла больше трех минут. Но в магическом мире три минуты могут решить исход, поэтому приходилось нагонять, действуя быстро и больше без промедлений. Лис посмотрела в сторону камина, но решительно отмела эту идею. Конечно, у аппарации были свои минусы, такие как громкий хлопок при появлении, чтобы, видимо, все могли поприветствовать новеньких. Но зато можно было путешествовать вдвоем, что в реалиях боевых действий полностью искупало шумное появление, и что было совершенно невозможно в путешествиях с помощью Летучего пороха. Но из Норы невозможно было аппарировать. Будучи домом членов Ордена Феникса, она была защищена максимальным количеством заклинаний, в том числе антиаппарационным барьером. А, значит, надо было топать за границу территории Уизли, чтобы отправиться в Министерство магии. Алиса взяла Фрэнка за руку, переплетая пальцы и потянула его к выходу.
- Аластор, не задерживайся, пожалуйста, - напоследок попросила она Муди, понимая, что тот решил явно не все вопросы с Дамблдором. - Без тебя будет тяжко, - сказала она и выскользнула за дверь.
Территория Норы была небольшой, что в данных обстоятельствах было только на пользу. Двор они пересекли довольно быстро, остановившись сразу за оградой. Алиса еще раз, больше для собственного успокоения, всмотрелась в лицо Фрэнка, но не обнаружила следов прежнего помутнения. Вздохнув, она вытащила волшебную палочку, крепче сжала ладонь Лонгботтома и аппарировала.

В Атриуме Министерства Магии было тихо и ни души. Только следы прошедшего нападения: разбросанные листы бумаги, перевернутая стойка и общее ощущение прошедшего внутри помещения урагана. Алиса нахмурилась, настороженно осматривая зал. Но, видимо, вечеринка переместилась на уровни ниже.
"Отдел Тайн", - мелькнула мысль, после чего перешла на бедную Гестию. Но в Министерстве были как минимум Скримджер и Робардс. Да и Подмор вроде как должен был дежурить. А, значит, она не осталась одна. Что уже было неплохо. Взгляд автоматически метнулся к лифту, но, так же как и с аппарацией, при появлении на нужном этаже лифт громко треньчал и объявлял остановку. К тому же это было закрытое с трех сторон помещение, и в случае засады только и оставалось, что умирать смертью храбрых идиотов.
- Лестницы, - тихо сказала она, приходя к единственному более-менее приемлемому варианту.

Вопреки ожиданиями Алисы, нападающие обнаружились всего лишь уровнем ниже. Видимо, Скримджер среагировал оперативно, выслав своих и подключив хит-визардов, презрев границы Департаментов, поэтому оборону удалось организовать достаточно быстро. Но быстрота еще не гарантировала максимального успеха, поэтому Пожиратели Смерти медленно, но верно продвигались вперед. Лис заметила фигуру в темном плаще, заходящую за спину отбивающегося от двух других Пожирателей Стеджиса.
- Ступефай - направила в него луч заклинания Лонгботтом, вступая в сражение. Но в этот раз она держалась рядом с Фрэнком, не отходя от него и по прежнему сжимая его ладонь заледеневшими пальцами.