Море было необыкновенно тихим в это время. Тихим не умиротворяющем спокойствием бесконечной глади, не настораживающим затишьем перед бурей, а тишиной, за которой идет лишь пустота, в которой слышна лишь кровь, бегущая по венам быстрее обычного, быстрый неровный стук сердца, бьющегося будто бы подстреленной птицей, которой охотник отказал в милосердии быстрой смерти.
В жилах Меры  текло море. Каждая клетка полна морским прибоем. Каждый вдох и выдох не был и в половину полным без соленого бриза. Она родилась в колыбели моря,  и море станет местом её последнего упокоения.
Странное ощущение застигло Меру на рынке, она неосознанно повела голову в сторону Сены, и нахмурилась, пытаясь уловить что-то незримое, что поможет натолкнуть её на правильную мысль. Вода всегда ей помогала, мягко и осторожна проводила сквозь все шторма и бури к тому, что нужно было, оберегала и защищала, тихая песня, что всегда была с ней даже в самые мрачные часы. Она будто бы стихла, едва слышалась, будто бы за тысячи миль, да и то, искривленной, поломанной, будто бы кто-то пытался напеть полузнакомый мотив по памяти и отчаянно с этим не справлялся.
«Вулко, — её голос дрогнул, — всё в порядке?»
Не о чем беспокоится, Ваше Величество. Всё, как и всегда. Шпионы нагло врут, следя за друг другом, складываясь в причудливый порочный круг. Кулуары полнятся слухами, слухи превращаются в ложь, ложь превращается в легенды, а легенды становятся правдой. Ножи заточены также востро, как и должны, все также держатся за спиной. Новая политика плохо приживается в кругу тотальных консерваторов,   как лесные цветы в засушливой почве, но в руках заботливых садовниках они рано или поздно взойдут, как дадут плоды и реформы, проводимые ими, безумцами, новаторами.
Не о чем беспокоится, Ваше Величество. Спите спокойно, пока мы будем с нетерпением ждать вашего возвращения. Видел эскизы ваших свадебных платьев и смею сказать, что каждый из них захватывает дух и наверняка сведет с ума нашего короля.
Мера спрятала за улыбкой беспокойство. Может быть, она  действительно зря волновалась. Просто переутомилась — казалось бы, где — и всякое почудилось. Но перед тем, как отключиться, Вулко успел бросить невзначай, что раз уж она спросила, то из странного, то в северном проливе помутнела вода, но это, скорее всего, людские загрязнения. Она попрощалась с сердечной радостью, но стоило проекции исчезнуть, Мера запустила руку в волосы и тяжело вздохнула.
Ничего не происходит просто так. Не с морем, нет.
Беспокойство накатывало на неё штормовыми волнами, а странное чувство-предчувствие формировалось в нервный ком, стоящий поперек горла, мешающий дышать.
Интернет никогда не был местом, полным достоверной информации, но Мера умела отсеивать ненужное, оставляя хоть и крупицы, но правды. Люди действительно были ужасны: своим отношением к окружающей среде, к флоре, фауне, к морю. И что-то действительно было лишь последствиями их неосторожных действий. (Ты был прав, Орм, но не таким путем, не таким.) Но не все. Вода не становится ни с того ни с сего алой в королевстве Рыбков, морские обитатели так просто не начинают миграцию с Королевства Соленоводых. Всё это - дурные знаки. Что-то надвигается, а тишина становится всеобъемлемей.
С каждым днем становилось все хуже. Мера изучала записи библиотеки Атлантиды, чтобы найти подобные прецеденты, но ничего не находила.
И в один миг все затихло. Газета со свежими новостями выпала из её рук, Мера застыла, словно бы находясь в трансе, с выражением первозданного ужаса на лице, пока её не окликнул какой-то прохожий. Что-то страшное, неотвратимое произошло. 
«Вулко!»
Нет ни связи, ни ответа.
«Артур!»
Пустота. Все такая же пустота. Ничего. Сколько бы раз Мера не старалась добиться хоть какого-то результата. Что-то подсказывало ей: дело вовсе не в технике, дающей сбой. Единственное, что ей оставалось, что было верным - вернуться назад, в море, в океан.
Вода казалась холодной, принимая её не как радушная хозяйка, а так, словно бы ей было все равно, что только усугубляло страх и панику Меры, которые она старалась продолжать держать при себе. Но есть то, с чем невозможно справиться: тихий вскрик принцессы отразился эхом от картинно замершей Атлантиды. Именно. Картинно. Словно бы все это было чьей-то картиной.

В своей квартире Мера оказалась каким-то чудом, которое живительно возвращало её из шока к более-менее функциональному состоянию. Она должна была что-то делать. Обязана. Не только по долгу выжившего, но и по тому,  что это был её мир, её народ, это была её жизнь. Никто больше не способен был сделать хоть что-то из того, что может Мера. Собравшись с духом, Мера вернулась к своему исследованию. К безумным идеям - а что, если проверить и сушу? К безумным теориям - чем же они могли прогневать Посейдона?
К безумным решениям.
Один билет до Лондона, пожалуйста. Да, мистер, я хочу высадится именно здесь. Даже если данный район не вызывал никаких чувств, кроме омерзения и, возможно, опаски за свою жизнь. Да, Мере пришлось  несколько раз пересилить себя, чтобы зайти в самый отвратительный бар из всех, какие она только видела в своей жизни. В такие моменты понимаешь, насколько прекрасен Артур. 

— Джон Константин. - Посланник Ада с дурной славой вокруг него ходящей, к которому бы Мера в жизни не обратилась хотя бы потому, что от него несет алкоголем и сигаретами, как от сивого мерина, но рациональность побеждала всё: он мог иметь хоть какое-то представление и происходящем, может быть - решение. Особенно, если это гнев Посейдона. — Я Мера, принцесса Ксебела и будущая королева Атлантиды. Думаю, ты прекрасно знаешь, зачем я здесь.
На собутыльника Мера не тянула. На девушку по вызову - тоже. А значит оставался только тот вариант, который, как полагала женщина, устраивал Джона меньше всего. Может быть, в некоторой степени она бы и могла его понять: если саморазрушение является его хобби, то отвлекаться не слишком хотелось бы. Но понимание не смягчало её твердый и упрямый норов, из-за чего Мера сразу перешла к делу.
— Перед тем, как ты в вежливой, — подчеркнула Мера, — форме захочешь послать меня, выслушай. Атлантида - это целое государство, и оно в миг перестало функционировать, как, скорее всего, и оставшиеся шесть подводных королевств. Не говоря об этом. - она выложила на стойку распечатки статей с громкими заголовками, общий смысл которых был в том, что люди засыпали, не могли проснуться, и это нехило всех пугало. Меру тоже. — Сушу постепенно постигает тоже, что и Атлантиду, нельзя этого допустить. Помоги, пока не стало слишком поздно. К тому же ты даже вообразить себе не можешь вознаграждение, которое последует за подобное спасение со стороны хотя бы Атлантиды. - закончила Мера меркантильной частью вопроса. Она сразу честно выложила все карты на стол. Либо все, либо ничего - зачем ей тянуть время, пытаясь уговорить разными подходами постепенно.

Либо из Меры принцесса не очень, либо жизнь очень любит шутить. Мера помнит, как ей рассказывали все эти сказки о прекрасной жизни во дворцах с прекрасными принцами. Только их же потом и развенчивали: дескать да, жизнь-то во дворце, но принцессы далеко не милые кисейные барышни, принцессы - это королевы, а королевы - это воительницы. Война везде: в кулуарах, в тронном зале, в экономике, в политике, даже на ложе. И ее учили воевать. Да только вот по итогу Мера оказывалась неизменно на земле, причем не в самых, хм, опрятных местах. Может, это какая-то закономерность: чем лучше человек, тем в более худшем месте он обитает? Странно звучит на самом деле, странно. Но это суша, тут, наверное, все и должно быть страшно и странно. Для неподготовленного атлантийца все точно было бы страшно, но Мера...
Мера привыкла к этому, как и ко многим иным вещам в своей жизни, потому что иначе с Артуром было нельзя: увы, но он слишком упрямый барашек, чтобы где-то отойти в сторону, проще было Мере уступить, постепенно же меняя все так, как надо - вода камень точит.
Разговор пошел, и уже сам факт этого радовал Меру, благодаря чему она пропустила мимо ушей всю часть, не несущую в себе смысловой нагрузки, но показывающей Джона Константина Джоном Константином. Ей приходилось уже сталкиваться с ершистыми, знает, что так наименее нервозатратно.
- Этого никто и не просит, - вернула вежливую улыбку, являющуюся данью этикета, чем действительной позитивной эмоцией Мера. Однако все равно оставалось негласное "пока". Если того потребуется, чтобы спасти её мир, то Джон Константин не только посетит Атлантиду, но и Щель, а Мера как королева Атлантиды, об этом позаботится. Есть благо одного, а есть благо большинства, и благо большинства явно стоит в приоритете, неважно, идет речь о Константине, Мере или еще ком. Стакан она столь же вежливо вернула - ей и без алкоголя прекрасно жилось, к тому же о качестве здешнего она имела слабые представления, да и Джону нужнее. Наверное?  Оставалось только молиться Посейдону, чтобы он не нажрался вусмерть на ее глазах: что делать с этой тушей, если бы на отключится, она слабо себе представляла. Артур любил выпить в баре, но у него и чувство меры было, и организм устойчивый.
И все же с проблемами лучше разбираться по их поступлению, поэтому Мера просто перешла к делу.
- Атлантида погружена в анабиоз, - взяла за основную проблему женщина и продолжила развивать мысль: - До этого у меня было предчувствие. Звучит не очень, но зато убедительней звучат знамения.
Она выложила на стол еще парочку распечаток, не уверенная на самом деле, что Джон способен читать. Не вообще, но в данной конкретной ситуации. Но любые высказывания она предпочитала подтверждать хоть чем-то. В ее случае - статьи о странных случаях на море и с морем, которые вместе давали не лучшую картину: тут и об.алеющих водах, и о неожиданных миграциях, и о выбрасывающихся на сушу чаще обычного китах.
- Я не успела посетить пророчиц Атлантиды, - покачала головой Мера. Да и вряд ли она бы услышала от них что-то хорошее: после того-то как ее окрестили в будущем безумной королевой. - Но такое не происходит просто так. Может, мы навлекли на свои головы гнев Посейдона, может, еще что, я не знаю.
Мера честно признает свое бессилие, потому что нет никакого смысла притворится, что все лучше, чем есть: политика бы требовала от нее именно этого, но что за королева без королества? А королевства сейчас фактически нет, так
- Я была в отчаянии, и решила проверить сушу. И пришла к этому, - она указыает на статьи. - Может, на земле тоже были какие-то знаки, но я в силу не слишком великих познаний не увидела. Между впавшими в сон нет ничего общего: разный возраст, разные социальные слои, не все из них посещали море в ближайшее время. И, поскольку все рациональное отметается, я здесь. Что или кто способен на подобное и как с этим бороться?

- Политика, - одно слово, но объясняло все. Короли, королевы и иже с ними могут все только на словах или сказках, на деле условностей и дальноиграющих планов больше, чем соли в море. Оправдываться Мера не собиралась, слишком много чести было бы, особенно перед алкоголиком-англичанином. Ей судьба собственная совесть, главное оружие гордость дочери Ксебела, а орудие - безграничное, как семь морей, терпение. Этого должно было хватить. Если же нет, то гидрокинез все еще никто не отменял, хотя Мера и опасалась, что в связи с странным поведением океана что-то может пойти не так. Но не попробуешь, не узнаешь.
Константин ершился, но хотя бы воспринимал всерьез и дополнял все деталями. И от полной картины у Меры по спине побежали мурашки. Может, от выпивки она даже и зря отказалась.
- Это ужасно, - сорвалось с её губ. Такого будущего, вымирания целой цивилизации, нельзя было допустить ни в коем случае. Что человеческая раса, что раса атлантов не заслужили подобной судьбы для себя. А отсчет уже пошел, кто знает, сколько этого "определенного времени" у Атлантиды, кто знает, с какого момента все пошло: непосредственно с анабиоза или же с предвестий. И ведь при этом не стоило исключать того, что все могло быть сугубо индивидуальным, особенно для другой расы.
Но, что важнее, на главные вопросы: кто это и что делать Джон не ответил. Это о многом говорило, причем о совершенно безрадостных перспективах. Мера с тоской поглядела куда-то в стену.  Безысходность удручала ее, да и кого бы она порадовала. Кого бы вообще порадовало не иметь ни малейшей зацепки, но большую ответственность. Поиски же решения неизменно будут тратить время, как и сейчас Мера тратила время сидя в этом баре с Константином, хотя могла бы... Сделать что-то?  Сейчас даже малейшее, любое действие взамен бездействия выглядело правильным, хотя бы потому что оно могло нести за собой результат. И либо в Джоне взыграла совесть, либо он решил, что достаточно ее помучил держанием в этом отвратительном Посейдоном забытом месте, но факт, который ее сделал хоть чуточку, но счастливее, заключался в том, что они собираются его покинуть. Быстро собрав вещи, женщина последовала вслед за Константином. "Гулять", значит.
- Не буду обещать, особенно, когда узнаем, чьих это рук дело - хмыкнула Мера, потому что ей всерьез хотелось прибить того, кто это сделал, еще было бы неплохо оторвать голову. Да и вообще отдать на корм рыбам. И, возможно, если Джон будет слишком упрямиться и быть совсем мудаком, ему тоже стоило бы показательно заломить руки. Мера была настроена решительно и серьезно, да и как могло быть иначе, когда дело было об Атлантиде. Мера все еще не понимала всех людских выражений. Зато воинственного настроя в ней было более чем достаточно.
- Что мы намерены предпринять? - за планы в большинстве случаев отвечала Мера, возможно, потому что в большинстве случаев в ее напарниках был Артур. Но было как-то трудновато что-то генерировать, когда тебя собераются вести непонятно куда для борьбы с непонятно чем. И, конечно, оставляя без объяснений: побудь телепатом, угадай сама. То, что намерение было хорошее несомненно одобряло ее, хотя вариант с тем, что ему могло в голову взбрести просто сменить бар (о, тогда бы Мера ему руки не заломила, но полноценно сломала) все же предпочла оставить пока, только вот хотелось как-то... Больше конкретики.