and when you died everything but my soul perished with you —
and how lonely it was to be the only living thing haunting the dead

[indent]  Когда Серена Кларк заставляет его целовать её, Элиот невольно вспоминает о чужих губах. Он смыкает веки, и нежный шёлк её светлых волос, каскадом золотых нитей рассыпавшихся по подушке, превращается в упругий огненный водопад. Он всё ещё помнит, чем пахнет — тонкий аромат едва зацветшей сирени — Энджи Найт, её вкус, и ощущение плавных изгибов её тела под кончиками пальцев, и никакие тонкие манипуляции Серены никогда этого не сотрут, не вытеснят из подкорки сознания.

[indent]  С памятью об Энджи Элиот Кардейл проносит через года и неугасающее чувство вины [а впереди у него целая вечность], хоть вовсе не он виноват в её гибели. Он хочет, чтобы Виктор Вейл бесконечно страдал, и не смел забывать ни её красивого лица, ни её благозвучного имени. Только она могла сдерживать их беспросветную, рвущуюся из глубин души темноту.

[indent]  Он хочет, чтобы Энджи Найт была жива, и, кажется, он знает, как снова её вернуть.

— the lovely bones —

[indent]  Из всех опасных даров, ниспосланных ЭО, дар Сидни Кларк — самый близкий к Богу. Достаточно касания её ладоней, чтобы вдохнуть жизнь обратно в бренную оболочку. Ни у кого из ходящих по земле не должно быть такой власти, тем более, у двенадцатилетней девочки.

[indent]  — Но здесь же одни кости, — Сидни Кларк дрожит, как осиновый лист на промозглом ветру [бедняжка, если бы ей только знать, что это не последний раз, когда ей придётся копать землю, чтобы разбудить мертвеца].

[indent]  — Просто делай своё дело, — цедит Элиот, нетерпеливо кусая губы и хмуро сведя брови, и напрягается, чувствуя на себе обжигающий холодом взгляд Серены.

[indent]  Блестящие от стоящих в них слёз глаза Сидни — глаза маленького затравленного зверька, загнанного в угол, но Кардейлу её не жаль. Может, только немного, ведь она ещё совсем ребёнок. Но в этом сочащемся грехом мире даже детям отмерено страдать — Элиот знает по себе наверняка, но кто он такой, чтобы судить великий замысел Бога.

[indent]  — А если у меня не получится?

[indent]  Кардейл молча взводит курок, красноречиво наведя на неё дуло. Со спины его обвивают изящные руки Серены Кларк. Рядом с ней Элиот сам чувствует себя пойманным в силок. Он бы отдал всё, чтобы никогда её не встречать. Как бы она ни старалась, ей не приблизиться, не заменить Энджи Найт.

[indent]  — Пора начинать, — сухо командует Кардейл, молясь, чтобы всё получилось.

[indent]  Из всех людей, что возвращались с того света, Энджи была единственной, кто заслуживал второй шанс. Благо, она никогда не была ЭО.

Отредактировано air pr (2019-05-26 14:11:22)

— и только там, где есть могилы, есть и воскресение —

[indent] Тело на каталке накрыто плотной белой простыней так, что из под нее выглядывают лишь изящные женские ступни с биркой, нацепленной на большой палец. Пара цифр, между которыми уместилась человеческая жизнь.
[indent] Сидни холодно, но холод этот не связан с тем, что она, босая, стоит на кафельном полу больничного морга — этот холод всегда с ней, в ней, но врачи говорят, что пройдет и это.
[indent] По крайней мере, Серену выписали по первому же ее требованию, а Сид осталась одна. Снова одна, как и на все дни Благодарения, когда родители уезжали, забыв дочерей в огромном и таком пустом доме, только в этот раз все гораздо хуже.
[indent] Сегодня с ней рядом только труп и любопытство, ведь Сидни никогда не видела мертвецов.
[indent] Протянув руку, девочка касается синеющей плоти кончиками пальцев, намереваясь откинуть покрывало, но человек под ним резко вздрагивает и начинает дышать.
[indent] — Твое существование противоестественно, невозможно иметь власть, данную лишь Богу, — говорит парень Серены, темноволосый, красивый, словно ожившая картина.
[indent] — Это не правильно, — говорит Сидни, хватая со столика рядом с каталкой острый скальпель и бьет им в грудь поднимающегося человека, исправляя свою невольную ошибку, убивая.
[indent] — Тебе стоит умереть, - говорят Сидни и Эли в унисон.

— а в её глазах лед, лед, лед,
сто последних лет, сто последних зим —

[indent] Сидни умерла за год до встречи с Виктором и Митчем.
[indent] Темные воды зимнего озера сомкнулись над светловолосыми макушками сестер Кларк и в голове тринадцатилетней девочки билась единственная мысль: «я не хочу умирать». Где-то там же пойманной в силки птицей билась еще одна, о сестре. Они росли вместе, дарили друг другу объятия, пока родители находили очередную отговорку не быть рядом, замерзали и умерли вместе.
[indent] Ей казалось, так будет всегда.
[indent] С того вечера мир для Сидни остановился, замер постоянным напоминанием о не удавшемся пикнике. В ее светлых глазах ледник и тот же холод поселился в улыбке Серены, чужой Серены, почти пугающей Серены.
[indent] Сестра говорит, что все будет в порядке, и Сидни идет за ней, будто зачарованная. Серена поет, манит следом и Сидни не может сопротивляться, словно волшебная дудочка сыграла свою песню.
[indent] Когда Виктор и Митч находят ее, она выглядит немногим лучше тех, кому ненароком дарила второй шанс — потерянная, грязная, с простреленной рукой и путаницей в мыслях.
[indent] Ветки беспощадно хлещут по лицу, а Серена за спиной зовет, поет, но в ушах Сидни все еще стоит оглушительное эхо пистолетного выстрела. Не Серена нажала на спусковой крючок, но именно она направляла руку Элиота Эвера.
[indent] Митч проявляет по отношению к ней больше видимой заботы, но Виктор чаще оказывается в одной комнате, пока ей снятся кошмары и его молчаливое присутствие помогает.
[indent] Сидни обнимает своего огромного пса, которого вытащила с того света, и улыбается — они почти похожи на семью.

  [indent] Серена Кларк должна была умереть.
  [indent] Сначала, когда ступила на тонкий лёд и провалилась в холодную, тёмную утробу озера. С тех пор её замершее на время и вновь забившееся сердце покрылось инеем, и она навсегда стала другой. Медленно текучей, как застывающая вода, и будто бы полой внутри, как красивая оболочка без души.
  [indent] Потом, когда она смотрела в глаза Элиота Кардейла, самопровозглашённого жнеца божьего, возомнившего себя его карающим перстом: он нашёл её среди других ЭО, чтобы даровать ей освобождение от проклятия и вечный покой. Но Кардейл совершил роковую ошибку, изучив Серену недостаточно хорошо. Она была вдвойне особенной.
  [indent] В тот вечер он отправился на ставшую привычной священную войну, но нехотя забыл про свой план: хлороформ и настежь распахнутое окно — простейшая имитация несчастного случая на студенческой вечеринке.
  [indent] В тот вечер Серена впервые за долгое время почувствовала себя по-настоящему живой, оставшись с Эли наедине, в чужой постели.
  [indent] Они занимались любовью. Это было её волеизъявление.

«даже весной пахнешь зимой»

  [indent] — Ты меня не убьёшь, — внушает Серена изо дня в день, оттягивая фатальный момент, и Элиот, попавший в плен её желаний, рук и губ, невольно слушается её, отчаянно пытаясь сопротивляться. Рядом с ней его голову заполняют чужие прихоти; рядом с ней он не принадлежит сам себе. Он чувствует, как невидимая цепь, приковавшая его к Серене, сжимается вокруг горла и душит его. Однажды всё непременно кончится тем, что Кларк заставит его прострелить себе висок. Ей это не впервой — избавляться от наскучивших ей людей.
  [indent] Она опасна, и он обязан покончить с ней.

  [indent] Серена Кларк должна была умереть. Она всегда умела убеждать, но обретя свою дьявольскую способность, даже смерти она говорит: «не сегодня».

так и ты вот – бойся смерти
ну а сам смотри вперёд
и представь что смерть вся сзади
хотя смерть вся здесь вокруг

в могуществе своём угрюмом тускнеет эребор, твердыня из камня и стали. не реют знамёна, как в дни былые, но мерный звон металла и дыхание древних кузниц не умолкают — одинокая гора жива и помнит о многовековой славе своей. нынче хмур гномий притвор — тёмные времена да напасти злые взрастают на срединных землях, побегами с червоточинами расползаются окрест, и отзвуки будущей жатвы доносятся и до этих земель. новая война неминуема, неизбежна и так близка — об этом молчат уста, но вихрем проносится в мыслях каждого. но наугрим не страшатся грядущего — встречают они смутную эпоху звоном кольчуги и боевыми песнями. они не готовы поднимать войска — но остаться в стороне не имеют права (полчища оголодавших тварей будут выть утробно по мёртвым и у порога гномьих копей). гимли, сын глоина, избран нести их победу и надежду их на сребристом лезвии топора. гнев на волю просится, и благородная сталь станет его глашатаем — проказа с юго-восточных пустошей пускай в крови своей же потонет. скалятся издали пики мордора, смертью от них веет — но сын глоина лишь крепче сжимает древко оружия, ведь знает, что стоит на кону, и знает, что в этой войне он не один.

Отредактировано air pr (2019-06-25 21:22:09)