Асгард уничтожен.
Чудовищно. Невероятно. Невозможно.
Но это случилось. И теперь им предстояло существовать во вселенной, где это произошло. Всем, кто сумеет выжить.
Кровопролитный бой с мертвой армией Хелы окончен, старшая дочь Одина повержена, но их война за выживание только началась. И в очередном сражении мечи мало чем могла помочь — тут значения играли умения, выносливость, да сила духа. И разум. Освобожденный от любых эмоций, от любых сожалений.
Самое тяжелое для целителя — проходить мимо того, кому бы ты мог помочь. Сигюн проходила, не обращая внимания на мольбы и стоны. И заставляла проходить остальных целителей. Чтобы склониться над теми, кому без их силы не выжить, не дотянуть. Таких было слишком много. А сил — слишком мало.
Сигюн не видела последних мгновений Асгарда, ей было важнее сердце женщины, над которой она склонилась, продолжало биться. Но богиня почувствовала, как тонкая ниточка, связывавшая ее с родным миром, позволявшая черпать силы, как бы далеко она не была, оборвалась. А значит, предстояло рассчитывать только на себя. И на ту горстку целителей и магов, что у них осталась.
С целителями было проще всего — растерянные и испуганные, они подчинились той, чей голос был спокоен, в чьих движениях сквозила уверенность. Маги смотрели на пытающуюся командовать девушку со скепсисом, но пары доводов, воззвавших к их разуму, хватило. Бывшим придворным дамам понадобилось упоминание имени царицы, чтобы те взяли себя в руки и принялись устраивать не нуждающихся в лечении (по крайней мере в срочном) асгардийцев по каютам, коридорам и вдоль стен. Сложнее всех было с воинами — их осталось не так уж много и подчиняться девчонке, таская тяжести и больных, они явно не горели желанием. Тут на мощь Сигюн пришел Хеймдаль. Могучий страж, способный заставить повиноваться одним лишь взглядом, вообще оказался неоценимым помощником — он не только подал остальным пример, но и не забывал присматривать за пострадавшими. Несколько раз именно он замечал ухудшения и привлекал внимание целителей.
Прошло несколько часов, прежде чем наступило хотя бы относительное затишье. Сигюн даже позволила себе встать и пройтись по кораблю. Не гуляя, а пытаясь отыскать Тора — людям бы пригодилось немного утешения и подбадривающих слов, а сама богиня остро нуждалась хоть в каком-нибудь источнике сил — артефакте. К тому же, было у асгардианки подозрение, что можно у нового царя отыскать и что-нибудь алкогольное, что вполне подошло бы в качестве обезболивающего.
Каюту бога грома она отыскала, но внутрь ей попасть не удалось — на страже стояло пара иномирцев странного вида. Из тех, кто вроде бы прибыл вместе с кораблем. И пускать к занятому размышлениями царю девушку они не собирались. А на споры не было времени — за Сигюн прибежал один из запыхавшихся магов с вестью о том, что одному из асгардийцев стало хуже.

Асгард уничтожен.
Осознать это, даже если видел взрыв своими глазами, было довольно сложно. Требовалось время. И, к сожалению Сигюн, асгардийцам понадобилось не так уж и много. То там, то ту на корабле раздавались причитания и плачь, оправившиеся от первого шока люди сбивались в группки и начинали что-то обсуждать. Все чаще звучал вопрос «что теперь?».
Ответа не было. По крайней мере у Сигюн. Она могла только предположить, что их корабль держит путь в один из ближайших миров. В Ванахейм или Альфахейм скорее всего — людям нужны лекарства, отдых и припасы. А потом... кто знает, что потом. Будь в власти Локи — богиня еще могла бы пытаться предугадать, но Тор...
При мысли о названном брате сердце кольнуло беспокойство — он же тоже участвовал в схватке и тоже мог пострадать. Где он сейчас? Летит в противоположную от них сторону? Или скрывается где-то на корабле? А может, заталкивает старшего братца в какой-нибудь ящик и натягивает на себя его личину? Сигюн бы не удивилась.
Но искать его — дело неблагодарное, особенно без магии. Остается только надеяться и верить, что из этой передряги Локи тоже выкрутится.
В одном из углов большой каюты кто-то всхлипнул и запричитал. И от этого, как от камня, брошенного в воду, кругами по кораблю начали расходиться стенания и плачь, снова набирая силу. Сигюн тихо вздохнула — будь у нее силы, она могла бы успокоить людей при помощи магии. Даже усыпить, давая им отдохнуть. Но оставшиеся крохи богиня берегла на случай, если чье-нибудь состояние приблизится к критическому.
— Что с нами теперь будет? — а вот и целители подключились. Спрашивающая — совсем еще девчонка, вычерпавшая себя до донышка, с мокрыми от слез глазами и прокушенной губой. Выдохнула, отвлеклась от лечения и задумалась о произошедшем. Плохо.
Еще и асгардийцы вокруг притихли, прислушиваясь. Совсем плохо.
— Все будет хорошо. Царь позаботится о нас, и мы справимся, — Сигюн старалась, чтобы ее голос звучал как можно увереннее. Хотя сама она внешне вряд ли сейчас отличалась от девочки в лучшую стону — пусть и не заплаканная, но растрепанная и бледная, с царапиной на скуле и в платье с оборванным на бинты подолом — то еще зрелище. Но уж какое есть.
— У царя есть план? — а это мальчишка, сидящий рядом с забывшейся сном матерью.
— Конечно есть, — Сигюн очень, очень надеялась на это, — Но для того чтобы ему последовать, нам всем понадобятся силы. А значит, стоит лечь и поспать. Ложись-ка. И ты, Анни, тоже устраивайся. Вот так. Не бойся, если что, я тебя разбужу.
Богиня накинула на плечи свернувшегося клубком мальчишки свою шаль и, осторожно погладив того по темным волосам, тихо запела.
— Lay down your head and I'll sing you a lullaby. Back to the years of loo-li lai-lay,^♫ — с другой стороны к ней придвинулась Анни, один из раненных воинов с лихорадочно блестящими глазами повернул голову в ее сторону, справа всхлипнул один из магов, и богиня запела громче, надеясь если не отвлечь, то хотя бы заглушить.
«Фригга. Как нам вас не хватает».

Отредактировано Sigyn (2019-05-21 10:24:09)

Сигюн вздрогнула, услышав голос Локи. Обернулась стремительно, куда быстрее, чем стоило. И не она одна — почти все присутствующие торопились взглянуть на трикстера. Убедиться, что представитель царской семьи жив, что он здесь, с ними.
С последним, впрочем, были проблемы. Это Сигюн чувствовала, как Локи опирается на нее, ощущала холод его ладони даже сквозь ткань платья. Остальные были лишены этого. И пусть большинству достаточно было просто увидеть младшего Одинсона, недоверие остальных буквально пронизывало воздух.
Что ж, тут она могла помочь.
Не прерывая песни, богиня мягко улыбнулась названному брату и осторожно сжала ледяные пальцы. Маленькая, но достаточная для сомневающихся демонстрация — Сигюн буквально почувствовала, как расслабляются самые недоверчивые, как позволяют спокойствию снизойти на них, а робкой искре надежды в сердце — разгореться.
Интересно, понимал ли Локи, какое влияние на остальных оказывает одного его присутствие? Мог ли когда-нибудь подумать, что будет вызывать в асгардийцах такие чувства?
Да или нет, а останавливаться на достигнутом царь... то есть принц явно не собирался. У Сигюн дрогнул голос, когда она поняла, что делает трикстер, но сбиться себе девушка не позволила. Локи вплетал свои чары в ее песню, и оборвать ее сейчас значило свести все его усилия не нет. Поэтому богиня пела, вкладывая в слова всю свою надежду и веру в светлое завтра, все тепло, что у нее еще осталось. Любовалась узорами заклинания, что тянулись к асгардийцам и другим пассажирам, погружая тех в сон. И видела, как их боль не затихает, не развеивается, а находит нового хозяина. Локи.
Они могли бы разделить это бремя на двоих — рука брата все еще лежала на ее плече, ему достаточно было пожелать, чуть изменить чары — и Сигюн с радостью стала бы ему опорой и в этом. Но Локи этого не делал. Богиня подозревала, что подобная мысль даже не пришла ему в голову.
«Знали бы те, кто считает тебя истинным злом, каков ты на самом деле».
— Loo-li, loo-li, lai-lay, loo-li, loo-li, lai-lay, — целительница несколько раз повторила нехитрый припев, позволяя узорам чар постепенно рассеяться, а не резко оборваться, а асгардийцам погрузиться в более глубокий сон. И лишь потом вновь посмотрела на трикстера, собираясь высказать ему все что думает о его самонадеянности. Но Локи успел первым.
Это было страшно. Очень страшно — впервые за ту тысячу лет, что они были знакомы, бог смеха не смог улыбнуться. Сигюн помнила его разным — добрым и злым, ликующим и побежденным, задумчивым и веселым. И улыбки-усмешки у него тоже были разные, даже извиняющаяся имелась. Но такое чтобы тонкие губы не смогли изогнуться было впервые. И это говорило об истинном состоянии Локи куда яснее, чем следы крови на губах, бледность и даже то, что трикстер осел на пол.
Вся злость мигом ушла. Сигюн только и смогла, что осторожно переложить на пол прислонившуюся к ней Анни, прежде чем дернуться к брату. Перехватила его руку, потерлась о ладонь щекой.
— Это было великолепно. Ты спас нас. Опять, — вот как его такого ругать, а? Богиня подняла голову и мягко притянула Локи в объятия, надеясь хоть немного согреть его и приободрить. Да и вообще показать, насколько она рада его видеть.
— Мидгарде? Мы летим в Мидгард? — не то чтобы у Локи были проблемы с дикцией даже в таком состоянии. Просто решение было уж больно необычным, — Тор решил? Есть возможность изменить пункт назначения?
Под возможностью Сигюн понимала все что угодно — от простого разговора, до запихивания новоявленного царя в какую-нибудь коробку. Или в капсулу — пусть летит к своей смертной, а народ за собой не тащит.
— Устала, — не стала скрывать целительница, — Но спать мне пока нельзя. Минимум девятеро сейчас в нестабильном состоянии, те мгновения, что я потрачу на пробуждение, могут стоить им жизней. Не переживай, — она ласково улыбнулась названному брату, — мне не в первой. Конечно, без Асгарда тяжеловато, да еще и, — богиня замолкла, пытаясь подобрать слова, — волны эти сбивают. Но я справлюсь.
Были ли у Сигюн вопросы? О да. Что произошло после того как Тор разоблачил Локи? Нашли ли они Одина, и действительно ли Хела является наследницей Всеотца, почему о ней никто не говорил раньше, как Суртур прорвался в Асгард, если старший царевич отобрал его шлем... И многое, многое другое. Вот только утомлять брата еще и вопросами не хотелось. Вряд ли эти знания сейчас что-то изменят.
«Хм, а ведь Один в Мидгарде. Что ж, возможно идея отправиться туда не так уж и плоха. Асгарду как никогда нужен мудрый царь».
— Давай наоборот? Сейчас отдохнешь и поспишь ты, а я послежу? Раз наш путь лежит в Мидгард, тебе понадобятся силы для того чтобы защитить себя. А возможно — и всех нас, — в последнем Сигюн несколько сомневалась — скорее всего асгардийцы у землян будут ассоциироваться прежде всего с Тором, а не с Локи. Опять же, вроде как у старшего царевича в друзьях имелись весьма богатые и влиятельные персоны. К тому же смертные вроде бы уже достигли того уровня развития, когда беженцам помогают, а не угоняют их в рабство. В общем все могло пройти вполне себе неплохо (хоть и хуже, чем если бы они изначально отправились в более подходящий по уровню развития мир). Вот только с Локи в подобном состоянии и настроении вполне сталось бы не позаботиться о собственном благополучии. А вот благополучие народа, который он за время правления должен был еще сильнее почувствовать своим, могло стать вполне весомым аргументом.

Отредактировано Sigyn (2019-05-29 00:57:46)

«Конечно, случайно, как же иначе», — хмыкнула про себя девушка, радуясь, что Локи, которого она мягко укачивала в объятьях, не мог увидеть веселый блеск ее голубых глаз. Что поделать, Сигюн умиляла реакция брата – трикстер жаждал восхищения и признания, любил быть в центре внимания, но с некоторых пор, стоило хоть кому-то из близких похвалить или поблагодарить его за доброе дело, как он тут же прятался под доспехом из иронии и сарказма. Богиня надеялась, что со временем это пройдет, но вряд ли чудо случиться в этом столетии. В тысячелетие бы уложиться.
Хотя на самом деле веселого в этом было мало. Один был могущественным царем, добрым и справедливым, но как родитель… как родитель он поступал зачастую странно, всё чаще и чаще раня своих детей вместо того чтобы поддержать их. Всеотец вовсе не был глупцом, скорее всего у него был какой-то план, какая-то цель. Вот только Сигюн было не постичь ни мудрых целей, ни тайных планов. Ее сердце просто болело за детей, на чьи плечи легло исполнение царской воли: за Локи, за Тора. И даже за Хелу.
А теперь Один умер. Так никому и не открыв своих истинных намерений.
Царь давно начал сдавать и ни прерванный сон, ни открытие прохода в Мидгард здоровья ему не прибавляли. И все же целительница надеялась, что Всеотец справится. Должен был справиться.
Она ошиблась.
Впрочем, как знать, не былла ли его смерть тоже частью некого плана? Больно уж вовремя все произошло – на глазах сыновей. А может он просто решил уйти вслед за женой? Богиня не знала. Поэтому и молчала, лишь крепче прижимая к себе Локи.
– Для Йотунхейма мы слишком легко одеты, – согласилась Сигюн. Она произнесла эти слова мягко и обыденно – словно бы дело действительно было только в погоде, а не в тотальном неприятии асгардийцами мира ледяных великанов. О царе и его решении богиня же стала заговаривать и вовсе – если Локи счел, что сейчас не время, то так оно и есть.
Впрочем, вопрос с местом их пребывания Сигюн не закрывала окончательно – по крайней мере себе девушка пообещала, что если их народу будет некомфортно в Мидгарде, если они не найдет там должного пристанища и помощи, а местные враждебно воспримут их прибытие – она сама обратиться к царю. А уж со словом или с коробкой наизготовку – как пойдет.
Уловка не сработала. Да в общем-то глупо было всерьез надеяться перехитрить бога обмана. Но не попытаться отправить названного брата Сигюн не могла.
Как жаль, что он отказался.
Она могла бы попытаться настоять, да только Локи порой был до безобразия и безумия упрям, её же сила крылась в упорстве. Вот только любое, пусть даже словестное, противостояние скорее всего отняло бы у каждого из них и без того последний крохи сил.
К тому же, к его опасению насчет чар нельзя было не прислушаться.
– Хорошо, – богиня прикрыла глаза и вскинула руку, выплетая тонкую паутинку своего заклинания – невидимые нити устремились к тем асгардийам, чье состояние целительница считала наиболее опасным. Если кому-то из них станет хуже, а Локи не уследит (в конце концов, при всем своем могуществе, целителем царевич не был), Сигюн почувствует.
Сил оставалось совсем на донышке и богиня, не удержавшись, осторожно погладила названного брата по бледной щеке, делясь последними каплями. А потом с лукавой улыбкой устроила голову на коленях у бога обмана (и только попробуй теперь сбежать!) и прикрыла глаза.
– Рады или нет, мы справимся с этим, – уже проваливаясь в сон, пообещала богиня. И словно бы невзначай добавила совершенно очевидное, – Вместе.

Вопреки опасениям Сигюн, её разбудило не заклинание, и не Локи – девушка сама распахнула глаза, словно бы что-то толкнуло изнутри. Она осторожно села, окинула импровизированный лазарет цепким взглядом, не увидела ничего подозрительного и посмотрела на единственного помимо неё бодрствующего и ласково, с капелькой вопроса, улыбнулась ему.